Про Фому и советскую власть.

Остались еще терема, В Российской, веселой, глубинке. В одном проживает Фома, Хозяйство ведет по старинке. На все у него есть ответ, Он крепок крестьянскою хваткой, Спешит на подворье чуть свет, Несет свое счастье в охапке. Семью, свою, кормит хозяйским трудом, Не верит колхозному счастью. Не любит откладывать все на потом, И весел, и сыт он, и счастлив. Но, палец, Фоме, лучше в рот не толкай, Откусит его по колено. Житуха, конечно, в деревне не рай, Не так, как рассказывал Ленин. Бывало, навоз со двора уберет, Воды натаскает, дровишек наколет... А, тут, из губерни, реформа грядет, «Отдать свое поле, в колхозное поле!» Реформа еще не вступила в права, А, к дому спешит уже прыщ лупоглазый, Лихой председатель-колхозный глава, «Отдай свой кусок, непременно и сразу!» Под нос председателю дулю сует, Фома, не подумав и, как-то беспечно, О том, что колхозный глава донесет, И, светит Фоме, уже срок бесконечный. Отправился гордый Фома на этап, Не в мягком, понятно, вагоне. Лишь в голову мысли не лезут никак, Фоме, несогласной персоне. На северных стройках, реки Колымы, На весь четвертной, мужичка прописали. «Пока посиди, а подумаем мы, Как счастье добыть, без тоски и печали». Протопал, Фома, четвертной, как с куста, Вернулся в деревню родную. А, вместо деревни, стоит пустота... И тот же глава, чешет речь заводную. «МЫ, РОЖДЕНЫ, ЧТОБ СКАЗКУ СДЕЛАТЬ п-пЫЛЬЮ!» Конечно, остались в деревне дома, В веселой, Российской, глубинке. В одном проживает, все тот же, Фома, И, так же, хозяйство ведет по старинке.