БИОЛОГИЯ – КАК ОНО БЫЛО...

Угадаешь или нет – где в шкафу живёт скелет, где хранится твой гербарий, а ещё инструментарий: микроскопы и ланцеты, где всегда на окнах лето? Ярче всех цветы растут в нашей школе – только тут! Нет в горшках им тесных муки, их растят здесь по науке. Стены здесь – оранжерея, хлорофитумы – спиреи, традесканции – лианы, на плакатах – обезьяны, инфузории и мыши... А под потолком, повыше – всё учёные портреты: Дарвин, Пирогов, Бекетов, Павлов, Мендель, Карл Линней строго смотрят на детей – кто здесь будущий стобалльник, кого дразнят здесь "ботаник"? Так вхожу в прологе я в тему "биология". Что тут вспомнишь, как там было? Улыбались мы игриво, маленькие бестии. Про тычинки, пестики, чуть смущаясь, слушали. Впитывали душами тайное, заветное. Детство наше светлое шло средь одуванчиков и жучков заманчивых, червячков и бабочек сказочных, загадочных... В классе биологии всё подверглось логике, чудеса чудесные влезли в книги тесные, толстые учебники. Мы теперь волшебники – изымаем знания, часто сквозь терзания, из страниц, параграфов, схем, рисунков, графиков. Линии, градации в сеть классификации хитроумно вставлены: жужелицы, мамонты – каждый в своей веточке. Мы же серой клеточкой постигаем сложности, каждый по возможности – кто-то в тихой панике от приблуд ботаники, кто-то с наслаждением и завидным рвением мчится в высь научную – тягостную, скучную для одних и манкую тем, кто обезьянкою с палкой в эволюцию устремился – плюс ему! И пятерок кучею! Вспоминаю случай я: как обычно, задано у доски рассказывать про одно животное; двоечница модная по журналу вызвана – томная, капризная, в розовых колготочках, в итальянских лодочках, серьги золотистые, локоны ветвистые. Остальное скромное: фартук, платье тёмное – чёрное с коричневым. Белоснежно вычерчен воротник из кружева. Красный галстук нужен был ещё год, а там уже – комсомолка, замужем... Но об этом рано я. Девушка жеманная с губками поджатыми, вся невиноватая у доски застылая стоит молчаливая с темой, с землеройкою, – хоть бы выжать тройку ей... За столом учительша – наклонилась, ищет что в выдвинутом ящике? Девочки и мальчики прыскают, щекочутся. Мирным шумом рощицы класс переполняется. Двоечница мается у доски в молчании – вся в воспоминания погрузилась тяжкие. (Якобы домашнее – в голове задание). Наконец, молчание прервалось, и первое – дёрганое, нервное – слово с губок съехало: "Землеройка – это..." "Зло," – шепчет парта первая. (Там подсказка верная, там отличники сидят, прямо в текст глаза глядят – только шёпот улови и за ними повтори). Так уныло и неспешно полился рассказ про внешность землеройки, про повадки. В классе шум стелился ватный: кто шептался, кто зевал... На столе лежал журнал и дневник, в обоих – клетки в ожидании отметки, дай бог только бы не "два". Тихо шли из уст слова (в повторенье с первой парты)  и не шатко, и не валко... Вдруг повисла тишина – "Землеройка съесть слона даже может," – с умным видом прозвучало. Вдох и выдох в тишине – и тут потряс небывалый гром весь класс: вылетел из пушки хохот! У доски красивый робот смотрит в класс с недоуменьем. С опозданием прозренье в голову пришло. И слёзы. Слёзы с смехом на серьёзном ещё миг назад лице – там с учительницей все покатились по проходам. Долго не кончался гомон и рыданья: "Не мо-о-гу, я от смеха счас помру!" Так смеются люди редко – чтобы разом все. За это тройку с минусом в журнале с удовольствием ей ставит насмеявшийся учитель: "Землеройку не кормитете больше на обед слонами..." Что же дальше было с нами?.. Но про то другой рассказ. Эпилог у нас сейчас. Два ботана с первой парты, не лишённые азарта, ныне врач и агроном, есть у них семья, свой дом. Те, что ржали до упаду, были жизни взрослой рады. После школы кто куда разбежались... Так всегда – кто в волнах, кто над волнами. Дарвинский закон меж нами тоже не шутя сыграл: кто был слаб – давно пропал. Школьный кабинет, как прежде, весь в цветах, его содержит уже новый педагог. У всего есть в жизни срок. А красавица Лариса – звали так её – флористом стала, держит магазин и, похоже, не один – сеть цветочных магазинов. Продаёт в горшках, корзинах орхидеи и тюльпаны, традесканции, лианы, розы всех цветов, и странно: знает каждое названье по-латыни без подсказки. Так же опускает глазки, когда что-то вспоминает... Биология, родная, ты была суровой, книжной, но для нас совсем не лишней... Были слёзы, был и смех! Годы школьные для всех – лучшее воспоминанье. Кем без них мы были б с вами? 20.07.23.