"Очарованьем осени наполненный..."

Очарованьем осени наполненный, прохладной моросью её напоенный, он вспомнил вдруг о некогда не понятой, никем не любленной, никем не тронутой. И этой неожиданностью тронутый, такой внезапной в его тихом омуте, он зашуршал по жёлтым листьям к дому той – оставленной им в прошлом, в светлой комнате. Сбылась та встреча. И ещё до снега, но не так, как у Татьяны и Онегина: не стала неотвратным наказанием былая нелюбовь с непониманием. Она ждала своей заветной осени и одного того, кто, верно, с проседью уже давно и не придёт, наверное, – желанье бесполезное, неверное. Не жалко было жизни одинокой ей: в ней было много встреч, людей, зверей, детей… Она любила лето, осень пламенно. Но сердце стыло в ней ледышкой каменной. Никто до сердца руку не протягивал, до самой сути душу не разглядывал. И надо ли ей было то? – Не надо, нет… А он вошёл вдруг в комнату – зажёгся свет! Где был, зачем пришёл – не стала спрашивать. Остался ужинать, остался завтракать. Очарованьем осени взволнованным, им жизнь казалась незнакомой, новою. А листья за окном шуршали, падали, как будто спрашивали их: ну как вы? Рады ли? Молчаньем сладким оба заколдованы – друг к другу взглядом накрепко прикованы.