ТЕОРЕМА ФЕРМА

Математика соткала неразрывные шелка из незримого куска тайного материала. Лишь попробуй - влезь в тенёта, сунься в тёмную цифирь, и тебя поглотит ширь непосильного расчёта. Прикоснись к простой фигуре - и откроешь бездну тайн. Весь пространственный дизайн завлекает в глубь лазури. Чертыхаясь в перегреве рисовал сплошной квадрат где попало и подряд одержимый им Малевич. Не боясь казаться грубым, мял любое колесо знаменитый Пикассо, вдохновлённый мощным кубом. Уж четыре века сряду, вплоть по нынешний денёк, есть в загашнике манок для любителей загадок. В достопамятное время, в век, известный по Дюма, Блез Паскаль и Пьер Ферма потешались надо всеми. Всем в подарок - та задачка, теорема теорем: для кого-то сладкий джем, для других - сухая жвачка. А затравка неказиста - лишь приписка у Ферма, но весомей, чем тома, - заморочка лет на триста... Нет успеха от исканий, не найдёт ни хват, ни дуб, чтоб два куба дали куб в сумме целых оснований. И любая степень выше - тот же самый результат. Не разложишь биквадрат в сумму двух биквадратишек. Там нехватка, здесь излишек. "То - закон!" - сказал Ферма, и вскипела кутерьма без конца и передышек. Сам Ферма отметил кстати, что вопрос - ЕМУ! - под стать, всё, мол, может доказать, а не выдал доказательств. И тогда под этот выстрел в сотнях мест и с тысяч парт взяли свой великий старт новобранцы-ферматисты. Тот не верит теореме, ищет, где её изъян. Тот уверовал и рьян в изысканиях по теме. И у всех перед глазами несравненный Пифагор, раскроивший коленкор в теореме со штанами. Всех пленил щеголеватый костюмеровский чертёж, где квадрат идёт под нож, и родятся два квадрата. Ум проворен, дух неистов, не стремясь к добыче благ, без поддержки, натощак ищут правды ферматисты. Им не в радость нега спален, пляски гейш, столы корчмы - ищут выхода из тьмы, в мерзлоте мозгов - проталин. Расцарапав до кровищи лбы, и в диспутах до драк, путь к разгадке тайны ищут. Ищут-рыщут... Всё никак! Если вскроется разгадка: прав Ферма, не прав Ферма - будет праздненство ума, но - увы - не рост достатка. Ферматист - достойный рыцарь бескорыстного труда, устремлённый в никуда, в мозговую заграницу. Ферматист - искатель штрека в бестелесности пород, безобидный зрячий крот, в скромной шкуре человека. Их пленяет звон и чёткость натурального числа, целочисленность мила им как бодрая походка. Им нужна рациональность на пространствах без дробей. То ли бзик у тех людей, то ли ходка в гениальность. Но теперь головоломный их мыслительный забег, проскакав двадцатый век, увенчался в зале тронном. Вся система доказательств обновилась, и прогресс шёл да шёл и вот долез, не колеблясь и не пятясь. Современная наука стала столь изощрена, что прозрела: да, верна предугаданная штука! Нет нужды мозолить лбишки. Прав достойный Пьер Ферма. Свет пролит. Распалалась тьма. Завершился труд мартышкин. Но фанатик ферматизма достижению не рад. Вымученный результат им не понят и не признан. Он сторонник озарений, всем доступной простоты. Тычет в небушко персты. Сложный путь ему до фени. Что ж им делать, ферматистам, у сегодняшней черты? Поднапрячь свои хребты и идти на новый приступ? Пусть сменяют лихоманку, чересчур тяжёлый гуж, и вывёртывают ту ж теорему наизнанку. Я стою за плавность хода, В мерном шаге - неудобь. Я всегда держусь за дробь. В ней предельная свобода. Вольность дробных оснований, вольность дробных степеней - в том решенье - без затей и сверхумственных стараний. Если выберу восьмую степень в численном ряду, сквозь препоны не пройду. А с восьмушками - ликую. При простых и при заумных степенях-дробях, у нас - хоть сейчас пускайся в пляс - будет надобная сумма. Математика соткала очень славные шелка. Мне в уюте гамака снятся дифференциалы. И в подкорке зазвучали, как с высокого холма, восхваленья в честь Ферма, Пифагора и Паскаля. Слава умнице Ферма!