Замедления

искал свою, но нашёл смерть другого, по узкой тропке, в дыму, всё сладится; сядешь - и совершенно, встанешь - и более по-новому в размахе - опять последний, опять крайнее, но весьма стойкости; от вспышек до охлаждений и опровержений о случившемся, и инсомния, сонм и бредни во стихе, стремящемуся к бесконечному, убивают натива, но остаётся фокус, который и есть постижение серна: запуганность в каком-то недорайском уголке, но новизна срезает кожу в устье; стремись и ты спонтанно и легко напасть, когда горящий куст покинул зону и вверх, и вниз, и вширь гудит прохожего подспорье, и невесомо, и подспудно играть у изголовья; дума вянет у ручья, твоя рука во прахе, и бессистемно хорошо, ведь эмерджентность тянет к трепету и страху влечёт, и комбо задано в конце, в начале - грех, а это лишь святая тень, от света тень; в который раз и в три пробора я пробую забыть, но стансы угодили в непорочность и нетвёрдость, тебе везло, но Русь тебя не зазывает и хорошо, и ничего, и знание не так опасно, и всё бессвязно, но легло на идеальную основу; земляк, дурак ли, может просто урожай не тот, я замедляю ход, а камни пусть прильнут к короне