Безумный палач

Холод могильный пробудил ото сна И сырости вонь сразу врезалась в нос. Стоило только открыть мне глаза, Как страхом пронзило тут же насквозь. В подземелье цепями был прикован к стене, Покалечен, измучен, замордован столь страшно, Что, казалось, и не я сидел это вовсе, А кто-то другой, что уж был не в себе. Оторваны ногти и содрана кожа, Выбиты зубы и выколот глаз, К синюшным ногам уже крысы добрались, Последний дух испущу, казалось, сейчас. "Проснулся? Прелестно!" - из темноты донеслось, "Тогда поиграем с тобой мы немедля!" "Кто ты?! И со мной что, к чёрту, стряслось?!" - Завопил я, неся какие-то бредни. Но вместо ответа лишь смех прозвучал, И следом же некто в кровавых перчатках Свои истязанья вновь начал гадко, Вновь изощренно меня убивал. И линчевал, и пальцы рубил, глаза выжигал, Под рёбра прутья вводил, кости ломал, за шею давил, Брюхо вскрывал и кишки доставал, Органы все, словно фарш порубил. Но как Прометей терпел все я пытки, Вопреки всем увечьям умереть всё ж не смог, Обезумел од боли и мыслил столь зыбко, Что лишь тихо стонал, смотря в пустой потолок. Сдалось мне минула будто целая вечность, Прежде чем смог я вновь собрать весь свой разум И голосом хриплым прокряхтеть что-то тихо Аспиду, бился что в безумном экстазе. «Послушай, безумец, за что мне всё это? Зачем ты меня терзаешь так дико? Минаю ведь я всё что есть под запретом. И кто же ты есть, каратель безликий?» «Ну! Обижаешь! Ибо я - это ты! И сам ты себя столь злостно пытаешь! Пусть не тело, но дух сам себе изнуряешь, Ну, присмотрись! Иль не замечаешь?» Я присмотрелся... И правда ведь я... Присмотрелся ещё раз - и уже не в цепях... Третий раз глянул - сижу в комнате дома... Глянул четвёртый - и не в волдырях... И тут я всё понял... Будто солнце из туч, пришло пониманье всего, что здесь было, Осознанье всех мук, что довелось пережить, Всех истязаний, что как корабль уплыли. И правда ведь сам же губил я себя, Сам же кромсал, убивал, изводил, За прошлым гонялся, за него и судил, Грехи замолить ведь так я пытался. Был я неправ и всё делал лишь хуже, Только вред приносил искупленьем таким, Думал спастись, но очнулся так в луже, В слезах утопал и был нелюдим... Но больше не стану я так прозябать, За прошлым гонятся не буду я впредь, Помнить я буду и не забывать, Но только не так, хотелось чтоб умереть...