‘домашнее’

мой дом - руины. погребенная Помпея. я становлюсь сильнее и злее сильнее и злее в этом обществе, меня раздражающем, убивающем, безразличном, не плачущем, слова оскорбительные бросающем, вместо спасательного круга утопающим. обломки квартирного счастья, семейного быта, и вот стою я у входа, табличка ‘тут вряд ли кто ждет’ разворачиваюсь и иду по дороге, мною истоптанной, ежедневно измученной, выплаканной до изнеможения ну неужели. я поливаю цветы и деревья, гуляя по улице. нет, по асфальту размазываю капли (что не секрет). в основном я не жалуюсь, не сожалею, не чувствую(чувствую) не надламываюсь, потому что уже поломан. или, скорее, чем-то скован, зажат и растерян. смотрю на ладони, заледеневшие от холода внешнего и внутреннего, сравнить, к сожалению, не намерен, потому что потерян, ну и хуй с ним. возвращаюсь к Помпеи. и оказалось, не только лишь в доме она проявлялась, но и во мне.