город N.

1. Я решил, что смогу нести на себе непростое бремя путешественника во времени. Уездный город N., в отдаленный губернии. Где мы? Здесь время остановилось, а разве нет? У меня скрытая тяга к разрушению, а у этого города тяга ко мне. Все это было давно, год - я точно не вспомню, в каком. Вот эта острая как нож вам история целиком. И, очевидно, мне нелегко рассказывать о таком. По прибытии в город N. я остановился в меблированных комнатах. Россыпь звезд и река, тишина и туманные горы - когда видишь такие места, просыпается странная гордость, первобытный загадочный голод по этому городу. Я решил стать местным мессией (в переводе на русский - горем). 2. Я привнес электричество, телевидение и радио, (удивительно, что я смог подключить и собрать его!), интернет, лекарственные препараты, тренировки - йога и кардио, новый взгляд на то, что считается привлекательным, и оружие, ну же, не может быть так, чтобы люди и без оружия. Рваных ран неизящное кружево. Среди всех горожан я полноправно считаюсь лучшим. Я теперь местная знаменитость, и у меня появилась цель: я несу новизну. Новизна - значит панацея. Я стал кем-то вроде Иисуса Христа и Илона Маска в одном лице. (Вот немного интриги: как же я - подлец изменюсь в конце?) 3. Это происходит в каждой истории с завидной частотой. Я влюбился в дочь местного губернатора, красивую сказочной красотой. Стоит только начать нарушать правила, вмиг окажешься за чертой. Наш межвременной нежный грустный роман - сотрясение устоев. Что достаточно предсказуемо, здесь все молятся святому духу, сыну, отцу. Я так и не нашел рифму, которая подойдет твоему лицу, и если любовь - это пламя, то мое тело - неопалимый сосуд. Я хочу препарировать твое сердце; полагаю, в нем самая суть. И я решаю признаться, спросить: - Я вас люблю. Ну а вы меня? Вы? Мне очень странно слышать в ответ от тебя лишь безразличное злое: - Увы. Неверный выбор сделан, все в результате него мертвы. Я так расстроился. Я взял топор, и ты осталась без головы. Жаль, череп твой не вернуть никак на шею назад. Я навсегда запомню как ты смотрела глаза в глаза. Если б ты только могла что-то другое в ответ сказать. Если бы я только мог взять себя в свои руки, топор не взять. Если честно, я ждал другой концовки, но придется смириться с такой. Я и талант свой зарою в землю и себя зарою, тебя зарою. Я лежу на поле колосьев, любуюсь зарёй, во весь голос вою. Мне так жаль, я бы даже хотел умереть с тобой. 4. Хоть преступление скрыто, прогресса хватит мне за глаза, я для себя понимаю, что больше так жить нельзя. Жизнь неоднозначна; за черной ее полосой следует более черная полоса. Я всех собрал на главной площади города для того, чтобы им сказать: - О да, я видел будущее, и ваше будущее - кошмар то, что я вам принес - это проклятие, а не дар. Я убил дочь губернатора. Представляете себе, да? Пророк с руками по локоть в крови, так бывает всегда. Все эти важные вещи по сути своей - мишура: ракеты, пистолеты, танки и катера. И в каждом сердце, искрясь, зияет насквозь дыра. Завтра изобретем еще что-нибудь новое, будем чуть опаснее, чем вчера. Впереди как цунами множества войн волна - живи, пока не убит; быть может, завтра уже она. Держи, вот чаша страданий, зажмурься и пей до дна. Ты выпиваешь все залпом, но тут же снова она полна. Что до меня - я вас ненавижу, мне все равно. Я пережил это время, я просмотрел его как в кино - как после трех часов фильма экрана белое полотно. Конец. Я возвращаюсь обратно. Исправить мне ничего не дано. Всем показалось, мои глаза отразили ужас и всю вину Но, уходя, я не обернусь к ним и не моргну. Я погрузил их как в лед в зловещую тишину. Да вы же держитесь, правда, ну? 5. Но кто-то мне с утра говорит вполголоса: - Мы недосчитались половины города. Так удивительно, правда? Да? Я держусь и стараюсь не отвечать что-то нецензурное как всегда. Город - это правда кровавое месиво. На пятой улице все повесились - вот же повеселились. День страданием полнился и искрился, вся четвертая улица застрелилась. На проспекте, если смотреть с конца, нет ни одного живого лица. По слухах, на окраинах бойня еще продолжается. И когда оставшиеся живые подходят ко мне, то я замечаю они больше не улыбаются, нет. - Здесь столько трупов - кому же их теперь убирать? Но я не знаю, что им такого можно еще сказать. Я говорю: - Я устал, бог устал, все устали. Ложитесь обратно спать.