ШЁЛ ДВАДЦАТЬ ПЯТЫЙ

Шёл двадцать пятый-год последний. И автомат очередями Клокочет гордостью весенней. Последний год сожжён пожаром. Звучит отважный крик людей. Но год спокоен, хоть и скрежет Коммун о землю режет уши. И кровь уже почти не хлещет В революции полные души. Стук в дверь, не слышно отдаётся Сквозь стены старого отеля. Незримо мысли остаются У комнаты в кусках панели. И вечер залился холерой. Шёл двадцать пятый- год угрюмый, Забытый в зарослях штандартов. Кричат плакаты про коммуны. Звенят звонками телеграфы: «Кого хоронят в гроб поникший?» «Чья тень осталась в липкой стуже?» «Кто голос свой давно притихший Оставит в тишине бесстыжей?» «Кто в декабре окрасил крыши?» «Кто бросил жизнь, во тьму проникший?» «Скажите имя для звонка!» «Сергей Есенин…» тишина…