Оборотень

Зори погасли. Салюты шлют в небо букеты. Каждый кустик влечения полит родниковой водой. Словно оборотень, пленённый плодом запретным, Ты глодаешь мне кости, сбитый взошедшей Луной. Каннибализм. Ты пьёшь равнодушие подобной. Ядом наполнено жало смертельной, живучей осы. Мёд яркой боли сочится в желудок голодный, Выжигая гортань до красной, солёной росы. Опрометчивый взмах слабых крыльев. Тяжёлое бремя. Из груди, через рёбра ты вытащишь злостный магнит. Окровавленный сгусток. Под лёгкими вырастишь кремень. Там теперь тишина. И больше ничто не болит. Но рассвет уже ранен, кутает землю туманом. Стелет дымкою пепла молочную, вязкую муть. И полёт первых птиц примет тёмное небо так жадно, Оголив диск багровый, словно пробитую грудь. Ветра первый порыв, сорвётся, звеня, с небосвода Затеряется в трубах органа янтарных берёз. Пусть как рваная рана, затянется тиной болото, И закапает ива, не сдержав благодарности слёз. Наивная радость. Иначе не может быть, верно? Сквозь пробитые рёбра видна гематома небес... Я прошла эту жизнь, изучила беглым экстерном, Ставши зрителем в зале театра непрожитых пьес. Мария Ключко | Maria Satura