На груди якудзы - город вязевый

На груди якудзы - город вязевый, весь в кровоподтёках облаков, в пятнах ржавых водки ананасовой по клеёнкам битых куполов. В подворотне, джанки старым вязаный (кольщик с погремухою Банзай) город - на груди якудзы. Базовый, трафаретный, коммунальный рай. Оспины церквей. Домов квадратики. Крестик, нолик - вот и весь пейзаж. Новостроек дохлые солдатики. Пустырей рахитная гуашь по краям висит рисунка детского. Грубоватый, кочками, рельеф. Всё в округе - чёткое и резкое. Даже у ворот - облезлый лев. Разве вот крыло драконье - смазано, в небе - заблудившийся трамвай. Пенисы, циклопы одноглазые. На «Катюше» - пьяный Будулай. И жара - то синяя, то красная, и менты - в ментоловом дыму, над землёй нависшие, мордастые, словно монгольфьеры в Катманду. Вдаль бегут столбцы небес неровные, и чернила сохнут в желтизну. Ленины шагают строем, с брёвнами поминать последнюю весну. ... Спит якудза, воин многоразовый. Рыльце - вверх, в сиреневом пушку. В кулаках своих сжимает ласково - по лимонке, как по пирожку. А в сосках - по два кольца для верности, чтоб наотмашь выдернуть чеку, если вдруг тебе в родных окрестностях станет уж совсем невмоготу.