Казнь Степана Разина

Расплескалась кровушка Из горла через край. Ой, катись, головушка, Отпетая, гуляй! Захлебнулась жидким воском, Умерла свеча. Атаман лихого войска В лапах палача. В думных избах вой да пытки. Уши режут, ноздри рвут. Волки с воронами сыты, Трупы гложут и клюют. Вот опять ликует злоба Да напраслина. Не суди, народ, у гроба Стеньку Разина. Вот ведут его стрельцы К месту лобному на плаху. А на реках мертвецы В окровавленных рубахах. Оттого такая тишь, И язык подобен кляпу, Что цепями прозвенишь В подземелье, кату в лапы. Не белуга благородная Чертит гладь спиною черною, Всклокотала месть народная Из глубин волною вольною. Не чужак со стороны, Не шальной ловец оказий, Встал на гребне той волны Вождь народный - Стенька Разин. Закачались берега По лугам, да по увалам. А бояре-то, - в бега! А народ к Степану - валом. Бились с царскими полками, Словно соколы с волками. Воет ветер, плачут вдовы, И вода красна от крови. И ведут его стрельцы К месту лобному на плаху. А на реках мертвецы В окровавленных рубахах. Оттого такая тишь, И язык подобен кляпу, Что цепями прозвенишь В подземелье, кату в лапы. Из чумазых изб, земляных трущоб Набежал народ, да валит еще. Не вора казнят, не преступника, А простому люду заступника. Возвели его, от рубахи пар, Поклонился всем, окромя бояр. Стали шею гнуть, да затылок стричь. "Ты, прощай, Степан Тимофеевич!" А палач-то спор, Да на руку скор, Вот упал топор. Площадь ахнула! Расплескалась кровушка Из горла через край. Ой, катись, головушка, Отпетая, гуляй! Вот опять ликует злоба Да напраслина. Не суди, народ, у гроба Стеньку Разина.