Таинственное племя

Лишь вдали расплескалась заря, Густой дымкой заволокло все поля, На пригорок взошли три вождя, Народу всему себя явя. Взгляд каждого уткнулся в небеса, На лицах ужаса гримаса, Их силуэты посреди тумана, Виднелось очень явно. Кожа первого была бледна, На голове густая седина, Поверх роуч из белого пера, Развивался под порывом ветра. Второй был черней угля, На ногах лишь черная земля, На шее черная змея, Извивалась угрожающе шипя. Кожа третьего была красна, На груди незаживающая рана, В руках тело дохлого варана, Что скончался утром рано. В унисон зазвучали голоса, О том, что идёт по деревня молва, Придут скоро люди с моря сюда, Порабощение ждёт и беда. И лишь солнце взошло в небесах, Исчезли фигуры в туманах, Обратились словно в прах, И дождь разверзся в небесах. Старейшины собрали свой совет, Что делать, когда выбора иного нет, Приближалось время великих бед, Всех коснется, никто не уцелеет. Нервы дрогнули даже из стали, Но люди по лесам бегать устали, Времена иные настали, Недаром вожди небес к ним возвели. Старый воин слово имел: «Нет больше толка от копий и стрел, Белый человек жесток и смел, Кто воевать осмелился в огне сгорел». Старец одноглазый продолжал: « Пыток страшнее я прежде не знал, Что на себе любой испытал, Кто белых богов не признал». По кругу шел чан с забродившим молоком, Каждый говорил о мнении своем, Все были едины лишь в одном, Ближе беды с каждым днём. Гром грохотал, тучи сгущались, Старцы до темна совещались, В хижинах тихо шептались, О том чего все всерьез опасались. Земля плодородная стала скудеть, Солнце жаркое переставало греть, Все началось ещё давно, Но в эти времена стало заметно. Море стало давать скудный улов, Вокруг стало много иных чужаков, Было заметно среди голосов, Что все это кара небесных богов. Старейшины изложили мысли вождю, Опустил он голову свою, Скрывая вполне человеческую слезу, Но быстро взял волю всю. В центр деревни он прошагал, О своем решении он возвещал, Каждый житель в ответ покивал, На утро никто не встал. Приплывшие в Америку испанцы находили целые деревни мертвых людей, без признаков насильственной смерти. По сей день принято считать, что они добровольно ушли из жизни, предвидя свою участь…