Песнь призрака

Речь из пустоты Я не восходящее солнце, я лишь потонувший в нем луч. Сейчас я стою у оконца, где мартовский ветер пахуч. Он веет все пряною грязью. И небо затянуто мутно. Трамвай протрясёт своим лязгом и вторит машинам попутным. А я все стою у оконца. Вертелись ничтожные дни. И крепче сжимались кольца на горле обвитой тоски. А память листает картинки ушедших друзей и миров, девиц. Им писал валентинки, но их я не знал номеров. Нигде не достал я работы. Вертел в голове я заботы, но важность их тленным огнем погасла во сердце моем. Видать, как Голядкин я кончу. Иль как Саймон Джеймс?.. ну а впрочем какое всем до того дело. Я призрак как будто без тела. Тут все бесполезно. Все давит. Запутался в цепях житья. И вряд ли уж кто-то узнает, что я всех их видел с окна. И память мне вспомнила больно, возвышая стыдливость потерь, её под ноябрьским солнцем, которой со мной нет теперь. Забыт и утерян в пространстве, как будто не жил никогда. И веет от стен её платьем, той, что улыбалась тогда. А я все сижу, глядя в окна, смотрю, как летит вперед жизнь. Покрыл себе пылью волокна забытый мой груз от желтизн комнаты, стула, постели, куда не ложусь уж недели. Смотрю я на счастье людей. На смех и улыбки детей. И жжет подгортанный комок всю влагу ланит моих, сердце. Я сделал уже все, что смог, все мысля, как буду смотреться, меня как заметят, похвалят. Меня же не вспомнил никто. на всех я гляжу с фотографий альбомов. А что те для них? – ничего. По улицам хаживал я, но все быстро шли сквозь меня. За что я был кинут из мира? За что потерял я цель, лиру? Я жил, помогая другим. Хотел лишь чтоб люди любили. Бежал к ним, надеждой гоним, Но дверь предо мною закрыли. Лежу я один у оконца, куска в рот не брав пять недель. Уже не живой. Уже поздно. Мой труп заметает метель.