"Я всегда в пути и не хожу кругами"

Я всегда в пути и не хожу кругами, Таких как я немного, но все мы с рюкзаками, Почти всегда один, далёк от дел общественных, Ловлю рукой машины, пред вами путешественник. Из города до города кочую автостопом И знаю все запчасти, что скрыты под капотом, Уж много повидал, узнал о жизни в мире, Давно не ночевал в своей родной квартире. Если ночлег мой в городе, то сплю в местной гостинице, Не в городе - так в спальнике, что на земле раскинется, Тогда держу в руке мой верный револьвер, Как плюшевого мишку, для безопасных мер. Проснулся лишь недавно и вот уже у трассы, Машины пулей мчат, не остановишь сразу, Вот вижу сбавил скорость. «Спасибо тебе, друг. Скажи, куда ты едешь?» «Да к той горе на юг». Его машина вся была покрыта пятнами, А их происхождение осталось непонятным мне, Ржавчина иль грязь, иль кровь от сбитых тел, Не уж то он преступник, творящий беспредел? И сам водитель внешне выражал тревогу, Кровавой тканью туго перевязавший ногу, На предплечье шрам как будто от ножа, Но выглядел спокойно, а я вот весь дрожал. От холода иль страха, я сам не понимал, Запас моей провизии был ничтожно мал, Такое не впервой, добраться бы до города, Не попрошу о помощи, тогда умру от голода. «Отлично, мне туда же. Сможешь подвезти? За ней, я слышал, город, я пару дней в пути. Еды не так уж много, мне хватит на обед, Не доберусь до города, поеду на тот свет». «Конечно, без проблем, садись, я подвезу, Рюкзак свой кинь назад, вот место есть внизу, Багажник переполнен, закрыл его с трудом, С тобой нам по пути, в том городе мой дом». «А что же там такое, ты уж меня прости, Но надо быть дотошным, пока я сам в пути, Что нет в тебе угрозы, к тебе можно садиться, Что ты не вор людей и точно не убийца». «Не беспокойся, путник, клянусь своей женой, Что я - товарищ мирный и человек незлой, В дороге я неделю, об руль колено стёр. А что лежит в багажнике? Огромнейший ковёр. Такое ремесло: их шьёт моя жена, Почти что каждый день с утра и допоздна, Потом моя работа, без дела не стою, За город выезжаю и там их продаю. Но этот очень мощный, наверное метров десять, Никто не хочет брать, придётся видно резать, В часе езды торговец, продам походу там, А дальше едем в город, так что садись, братан!» Деваться было некуда, я сел к нему в машину, С чуть меньшим недоверием смотрел я на мужчину, А было бы спокойнее, открыв бы он багажник, И если там ковёр, то он тогда продажник. Рука на револьвере, я буду начеку, Если убить захочет, то выстрелю в башку, Но мужик спокоен, ничем мне не грозил, Устал он ехать молча, тогда меня спросил: «Расскажи истории о странствиях своих, Я думал, ты болтливый, но что-то приутих. Скажи мне: где бывал, как там живёт народ, Где жизнь как будто рай, а где полна невзгод?» Рассказал о городе, что двигается сам, О месте, где работают только по ночам, О месте, где убийства разрешены законами, Где каждый житель носит оружие с патронами. Рассказов было много, а это лишь толика, По всем моим историям написать бы книгу… Ты что-то замечтался, держи себя в руках, Потеряешь бдительность, так будешь в дураках. Почти что всю дорогу рука на револьвере, А он такой наивный, меня-то не проверил, Не осмотрел карманы, не осмотрел рюкзак, Теперь мне всё понятно, водитель мой - простак. «Ну вот мы и приехали, прошёл примерно час, Сходи, купи еды, пополни свой запас, Здесь товаров много, пройдись да погляди, Минут так через тридцать к машине подходи». Богатые, но скромные торговые ряды, Что вскоре опустеют с приходом темноты, Повсюду оры, крики, и люди так шумны, Торговцы-зазывалы не любят тишины. Повернулся ключ, оказалось правда, В багажнике ковёр, он для двоих управа, Помог его достать и донести к прилавку, Пусть дальше сам торгуется, предлагая плату. Пошёл да осмотрелся, накупил что смог: Патроны к револьверу, обед и сухпаёк - Вышло по дешёвке, цены хороши, В городе дороже, а здесь всё за гроши. Ждал, сидя на капоте, минут так тридцать пять, Вернулся без ковра, наверно смог продать. — Приятель, как прошло всё? — Продал за полцены. — Наверно вышло дешево. — Мне деньги не нужны… Только мы поехали, машину затрясло, Какие-то негодяи проткнули колесо: «А ведь запаски нет, стоит уже давно, Пойду куплю в той лавке, вон там колес полно». День близился к концу, а солнце к горизонту, Внезапно жеребец подвергнулся ремонту, Приветливый торговец, без стыда и совести Наполнял карманы, не скрывая чёрствости. Уверенно и верно поднял товар в цене, Попутчик мой без прибыли направится к жене, Замена колеса, а дальше в дальний путь, Какой был трудный день, хочу я отдохнуть. И начало темнеть, включились фонари. «Не надо мне историй, прошу, не говори…» Прервал меня внезапно, не рад был диалогу, Сказал, что я мешаюсь, он смотрит на дорогу. Мы к городу подъехали, встали у ворот: «Мы, путник, опоздали. Что ж нам так не везёт? Нас ночью не пропустят, придётся ждать утра, Вон там переночуем, вон место для костра. Такой закон у города, на то была причина, Так сократили бизнес подпольных магазинов, Всего один таможенник, ему спать тоже надо, А по ночам сюда ввозили контрабанду». Развели костёр, готовились ко сну, Поспать мне с ним не выйдет, я максимум вздремну. Что в голове у парня? Никак я не проверю, Очередная ночь, рука на револьвере. Не мог ли он придумать этот ночной закон, Втихую обокрасть, ведь в этом есть резон, Продажа вышла в ноль, на душе досада, Торговцы облапошили, а с меня уплата. И выглядит он странно, мог задумать зло, Да, нас не пропустили, и тут ему свезло, Все вещи я достал, они рядом со мной, Пойдёт на сделку с совестью, так встретится с судьбой. Закрытыми глазами, прислушивался к звукам: Часто шмыгал носом, как будто свинтус хрюкал, Потом какой-то шелест, глуховатый скрежет, То ли что-то пишет, то ли что-то режет. Долго скрежетал, теперь слышны шаги, Чувствуется дрожь от его ноги, Шелест, звуки трения, как будто об рюкзак, Ну вот ты и попался, я приоткрыл глаза. Но рюкзак на месте, а он идёт к костру, Закинул пару веток, пусть прогорят к утру, Открытие двери, хлопок и звук мотора, Мужик дал по газам и поехал в гору. Я тотчас же вскочил, помчался, что есть мочи, Рюкзак на плечи кинул, готов его прикончить, Куда поехал парень? И почему на гору? Там может его дом и он знает дорогу? Своих ног не жалея, бежал на рёв машины, Он тоже не жалел у колес резины, Внезапно слышен грохот, распространённый эхом, Столкнулся видно с чем-то, ну всё, братан, приехал. Но воришка ушлый полетел в обрыв, Автомобиль весь всмятку, он не остался жив, На высоте сто метров, я посмотрел в рюкзак, Но деньги все на месте, так что же тут не так?! Пока я шёл к кострищу, начался рассвет, Вещи все на месте, следов хищения нет, Нашёл только записку, что обтирала лямку: «И что ты написал? Что ж, давай-ка гляну». «Я так устал от жизни, устал и от ковров, И к жизни в бизнес-браке был я не готов, Жена моя - талант и гениальный ткач, А я - плохой торговец и сборник неудач. Меня часто ругала, что минимальна прибыль, Что я несу убытки и вовсе разоритель, Но я хотел семью, хотел спокойно жить, Хотел растить детей, их с ложечки кормить. Последний год терпел от жены побои, И только уезжая, мне было поспокойней, Но вот опять продажа, опять всё не по плану, Отдам жене я деньги, а мне порез в награду. Я её люблю и сильно уважаю, Но как мне дальше жить… я теперь не знаю, Решиться тяжело, это не так уж просто… Я не создал семью, я создал производство…» Гнев, что наполнял меня, весь превратился в стыд, Костёр давно угас, лишь уголёк горит, Опыт путешествий вселял мне осторожность, Отсюда эгоизм, отсюда и дотошность. Думал наперёд, вдруг будет западня, Без подобных мыслей я не прожил ни дня, Не защищу себя, закончу своё странствие, Наивность в нашем деле - опасное препятствие. К себе я был внимателен, но только не к нему, Его проблемы, мысли… я точно не пойму, Вне всяких дел общественных, моя роль - не спасатель, Вне всяких дел общественных, сторонний наблюдатель. Случается такое и мне уж не впервой, Бывают и невзгоды, но я живу мечтой, Куда бы не поехал, я помню - мир опасен, Куда бы не пошёл, я знаю - мир прекрасен. Вот и скрип ворот, и голоса людей, И каждый новый город как живой музей, Посмотрю на местных, побуду здесь немного, Недельку-полторы и дальше в путь-дорогу…