Гром

Силён, горяч и верой-правдою служил, всю жизнь я был неутомим в работе. Но больше из меня не тянут жил. Песнь лебединая к последней ноте - придумал кто-то липовый вердикт. А я б ушёл корректно, по-английски... Ноздрями чую ветер впереди, но тянут к мясорубке, на сосиски. Я духом молод, свеж, ни дать, ни взять, года не в счёт, зовусь не даром Громом. Я ж с места рву в карьер и фору дать желаю фаворитам с ипподрома. Неважно, что из пегого стал сив, что содраны давно с меня подковы; Ведь кровь кипит и этим я красив, осанка статная, ряды зубов суровы. Каков скакун был под седлом! Эх, жизнь была! Я вспоминаю с чувством мазохиста: натяжкой рвали щёки удила, и шпоры в бок, и всех сирен регистры. Как люто землю рвал, когда толкал её копытами, не чувствуя усталость; я против часовой её вращал, по крайней мере, мне так представлялось. Я и сейчас, без малого труда, возьму барьер, галопом путь неблизкий враз одолею. Вам же, господа, из Грома не обломятся сосиски. _ _ _