Главная > Современники > Варламов Антон > ЧЁРНЫЙ СВЕТ Часть 3
Варламов АнтонВарламов Антон
ЧЁРНЫЙ СВЕТ Часть 3

ЧЁРНЫЙ СВЕТ Часть 3

Не чуждо каждому из нас На протяжение годов Желание свободы. О, твой глас Дороже всех земных плодов. Порою жажду как листок, Лишася ветки улетать И тихо по пути мечтать, Да приземлиться под мосток. Плыть далече по течению И качаться на волнах, Ехать будто на слонах, Отдыхать, дышать терпению. Друзья мои, прошло шесть лет, Мир изменился спросите ли? Нет, Зато Шакир сменился явно; Его дух вырос ненаглядно. Из мальчика тот стал мужчиной, Закалённым матушкой-природой. Упорство выжить было здесь причиной, Становления могучею породой. А вот и он идёт, глядите; Дикарь он полуодичалый. Своим же взором одарите Его образ величавый. Одежда рваная на нём, Глаза упорно жгут огнём, Голова его как грива, На ветру она игрива. Ногти сантиметров в пять, Раны возвратились вспять; Царапины по всему телу, На ногах, вверху, на челу. Вот таков был мой дикарь, Ужин у него - глухарь. Пил он воду дождевую, Любил рощу молодую. Шёл года, назад смотреть Он ни разу не подумал - Возвращаться передумал, Он устал уж страх терпеть. Повидал в пути своём Степи, джунгли, пустотЫ, Один чудный водоём, Тундры, горные хребты. Его опыт небывалый Заполняет возраст малый. Выживает он везде, Но он мыслит о Звезде. Что его пленила взор; Светит ярче остальных Тел небесно-лучевых, Он ведёт с ней разговор О её красе и неге, О своих мечтаньях давних, Её свете в белом снеге, О терзаньях его ранних. Он лишь с нею дружен, Боже, Засыпает под её светила, Лишь она ему так мила; Ни на что ведь не похожа. Но ты думай не решайся, Он с рассудком не прощался; Помнит он язык и слово, И укор значенья злого. В странствиях читал он много, Узнал многого иного; Книжек взял он десять штук И читал, пока ел щук. С восторгом он учил стихи, Помечал себе штрихи, Двести раз перечитал, Все слова он почитал. И лишь одно осталось прежним; Не мог понять он в чувствах нежных Ни прока, ни здравого смысла, Его ленилось коромысло, Не мог он строчек понимать, Хоть продолжает он читать О слове нежном и прекрасном, Но для него лишь безобразным. Не понимает он любовь И не вскипает в сердце кровь От сей лирической узды, В отличье от его Звезды. Хотя грядут уж перемены; Тем взглядам ринулись на смену Желанье быть и защищать, Обнять, уже не отпускать... Шакир украдкой из стволов Деревьев смотрит в изумленьи, Не в силах опустить голов, Уж сердце бьётся в упоеньи. Впервые очи его ловят Образ женской красоты, Нежной и милой простоты, Что небеса Земле готовят... Кто ты, дева молодая, По чём Шакира взор пленяешь, Его всю душу окрыляешь, Что всегда жила, изнемогая? Локоны как рассвет твои рыжие По плечам на ветру разлеглись И нежнейшей рукой собрались, И обратно предплечий достигшие. А глаза её как листва изумрудные Скачут задорно то туда, то сюда, Не зная свой взор поставить куда, Описать её образы - дело не трудное. Любила всё жёлтое та незнакомка, Как солнце её платье сияло. Блестела в локонах светом заколка, На лучах утра сегодня мигала. И мыслит Шакир - Всё прекрасно, Я могу за ней вечность смотреть, Проживу этот век не напрасно, Не могу её образ стереть... Впервые за жизнь он увидел Для сердца молодого обитель; Та дева средь бутонов порхает - Она ангел, Шакир мой вздыхает. Сердце Шакира она заполняет, Теплом и пыланьем его заливает. - Краса неземная, не нужно впредь в путь, Хочу я вздохнуть во всю свою грудь, Сидеть день за днём, её лицезреть, Ушами услышать её дивных смех, О, небеса, она лучше всех, Лишь под образ её хочу умереть... Сделал он шаг на свой страх и риск, Девицы услышал неожиданный писк, Удивление образа дикаря Ей предоставила эта заря. Клеопатрой девицу ту звали, Она знала все ближние дали. Привела дева гостя домой И бывало, что гость ей порой Не страшась душ экспериментов Насылал ей шторма комплиментов, Иногда лишь тупил на ней взгляд, На её образ, на лик, на наряд. Его Клео по моде одела И опрятность ему подарила, Его гриву поспешно обрила И не раз за обедом с ним ела. Дом Клеопатры отцовский, Что казался снаружи дворцовским Лишь недавно успел опустеть И прощанье родным тихо спеть. Родителей отпуск, Клео скучает, Лишь головой день за днём та качает, Хотя гость ей живость принёс, Какую дарует высокий утёс. Постепенно она поняла, Что он чувства в душе её будит И однажды, крутясь как юла Та призналась, что его всё-же любит. День ото дня их чувства кипели, Нежные взоры не знали часов. Им птицы лесные щебетали и пели, Но ночь-то - пора хищных сов. Одно койко-место те двое делили, Не знала границ юных страсть, Сколько же слёз романтичных пролили, Не давая друг другу пропасть. И мыслит Шакир - Моё счастье в руках, По-другому я жить не хочу. Моё чувство живёт лишь в её двух оках, На коне счастья я в сердце скачу... Неужели вы мыслить решили, Что конец уж поэме подходит? Мою думу со смеха убили, Что теперь лишь по строчкам тут бродит. Что писал я - всего-лишь начало; Шакир был бы рад так жить двести лет, Но его жизнь как вольный балет Уже перемены вновь намечала. Грядёт неизбежное, грядёт снова боль, Грядёт одинокий и мрачный уж лес, Придётся сыграть влюблённому роль, Как беспощадный, озлобленный бес... Два года живут уже с Клео, Восемнадцать ему уже лет, Любовь до сих пор в душе его тлела, Согревая его словно плед. С шести: тридцати на рыбалке сидит, Наслаждаясь природы красой, Обретая душевный покой, Безмятежно рыбу удит. Но не мыслит Шакир, инстинкты уж спят, Что за ним злые силы следят; Злая ведьма заклятие готовит И уж руки на "Беса" наводит... - Монстры - кретины, что тут сказать? В нашем деле медлить не нужно. Довольно его уже в страхе терзать, Скорее бы ты изменился наружно... Во имя Номаты тебя проклинаю, Умри же ты смертью Аото, Дрожи пред Ко-Шоу ты, то-та, Чернокнижеством тебя искушаю. Умри уже, Божье отродье, Навека эту силу убей! Утони же в глубоком поводье, Что не видали очи людей! - Печать Ко-Шоу, Затемненье души! - Вознесла ведьма в лесною глуши, Шакир замерцал и упал, закричал он от боли, Чует, что душу его лишают здесь воли. Схватился за голову - разум ревёт, По всему телу боль дико ноет, Ведьма ему могилу уж роет И верит, что тьма его здесь убьёт. Но она видит - зубы вдруг стали Остры как клинки боевой хладной стали, Вопль раздался, ногти уж в когти Перешли - в шипах его локти. Копчик порвался, позвоночник выходит, Причём не один, целых два, Два длинных костистых хвоста. Что тьма бедолаге готовит?.. Кожа темнеет, кости видны, Любые лекарства здесь будут вредны. Череп ужасен, визжит и рычит, А временами как демон мычит. Его глаза зелёным светом Смотрят с жаждой свежей крови, Они всё жаждут жертв и нови - Сам стал монстром этим летом... Магия стихла, монстр встаёт И в яром порыве он дико ревёт. Всё осмотрел, на ведьму глядит, Которая в страхе всем телом дрожит. - Нет, всё не так, Это магии брак! Ты должен был пасть, ты должен был умереть, А не в меня как в добычу глядеть!.. Шакир ей зубы лишь скалил, А затем, зарычав, на неё побежал. Разум его совсем уж оставил - Он не думал, он дико визжал. Демон на ведьму прыжок совершил, та из сумки мешочек достала - Порошок из него - взял, сокрушил, Колдунья в панике в лес убежала. Демон ужасный в порядок пришёл - Мучил Шакира голод ужасный, В случае данном даже опасный - Через час кабана тот нашёл. Разорвал брюхо когтем, Прокусил ему глотку И забил насмерть локтем, Услышав его предсмертную нотку. Клео уж ищет Шакира; Нашла, но его не узнала, на весь край дева та закричала, От вида сего кровавого пира. Демона взор на неё соскочил, Он уж зубы на Клео точил, Клеопатра к домам без оглядки бежит, Пока монстр вдогонку ей дико кричит. Но демон вдруг встал, огляделся, (Не потому-что тот плотью объелся) На лапы в крови всё глядит И мыслит, что явно он спит. Но сон тот реальный, Для Шакира печальный УЖ жизнь для него оборвал, Клео любовь он уже забывал. Ни слова не может сказать этим телом, Рассудок вернулся, но он уж теперь Кровожадный лесной дикий зверь, Пятно чёрно-мрачно на листе чисто-белом. Теперь он скрывался от глаз человека, Продолжая всё злиться на ведьму младую, Но чудо! Не прошло ещё века, Он нашёл себе радость другую; Говорить снова может, Монстр уходит, Человек внутри бродит, Снова счастье внутри его гложет! Человеком стал снова, Побежал казанова, К любимой в объятья идёт, Но она лишь со страха ревёт. Несказанно рада теперь, Что ушёл от неё этот зверь. Шакиру сквозь слёзы она говорит, Что уже третью ночь из-за страха не спит. И сказал ей Шакир - То был я, Но не место для страха сейчас, ПробИл наконец любви час, Я снова с тобой навсегда... Клеопатра не верит устам, Неужели в лесу тёмном там, Страшась его лицезрела И убежать, закрича вдруг посмела? Теперь и не знает о чём же ей думать, Неужели ей быть вместе с монстром? Не жаждет она любимого слушать, Не желает сидеть за тем пОстом. И однажды на ягод поляне, Гуляя по русской земле, Где когда-то бывали славяне, Молясь на иконы в кремле Решила помолвить Шакиру любовь, Что уже близко одиночество вновь... - О милый, пойми же меня; Ты изменился, взгляни на себя. Мне страшно к тебе приближаться, Ты мрачен и страшен стал мне уж теперь, Ты нелюдь, ты монстр, ты - дикий зверь, Нам придётся с тобою расстаться... Как молнией он поражённый Стоит перед Клео безмолвный. Глаза уже шире, сердце болит, Дыханье всё чаще, так и стоит. Не верит словам ни в какую; "Почему, что я сделал, за что? Не найду никогда я другую, Кроме Клео полюбит никто..." - Но родная моя, почему так со мной? Кроме тебя не хочу никого, Другую любить? Ни за что! Я быть хочу только с тобой; Впервые увидев тебя, сразу понял, Что для меня ты одна - главу поднял, Я влюбился, влюбился в тебя, Все раны с тобой день за днём истребя... Клео слушать не хочет, уходит, С нежеланьем свой взор от Шакира отводит. - Пощади, пощади, ну прошу, Я не монстр, любовь не гашу! Вспомни же наши счастливые дни, Те прогулки, цветы и старые пни, Как было нам с тобою приятно, Как расставались всегда мы отвратно! За руку взял, та развернулась; Слёзы в глазах он увидел, Неужели её тем обидел, Просил, чтобы так та вернулась. Слушать его не желает, Её злоба уж видела пик. Перешла та девчонка на крик, Истерично на него уже лает; - Ты монстр, уйди от меня! Исчезни уже наконец, Унеси от меня свой венец, Уходи - говорю я моля! Исчезла любовь за родными лесами, Всё тихо. Листья шепчут с кустами. Шакир лишь стоит одинок, бездыханный, Ушла уже жизнь, остался здесь бранный. Спустя полчаса он без сил, но и лени Пустой изнутри упал на колени, Лицо он закрыл всё руками, Нет, глаза не покрылись слезами. Он не рыдал - сорвался на крик, На рёв, на рычание, на дикий вопль, Который услышал весь леса лик, Все птицы, страшась, покинули тополь. Нечеловеческий крик это был,, На пару с чудовищем тогда громко выл, Но не ярости в нём было море, Причина тот крику - одиночества горе. Крепись ты, мой бес ненаглядный, Наступит тебе век тот отрадный, Когда позабудешь ты одиночества раны, Хотя и не скоро придут эти планы. Потерпи, потерпи ты чуть-чуть, Собери свою кровь словно ртуть. Подожди я прошу год или два, Когда возродится другая пора, Когда ты поймёшь для чего так страдал, Извини меня, друже, что я так сказал, Спутник тебе выдан только узда, Да величавая, рОдная света звезда...
18.07.2017 20:52
80
Оцените, пожалуйста, это стихотворение.
Помогите другим читателям найти лучшие произведения.

Только зарегистрированные пользователи могут поставить оценку!

Авторизоваться

© 1134012566

Рейтинг стихотворения

5.0
Оценок: 5
55
40
30
20

Комментарии

×
Игорь Казаков
, 13 августа 2017 в 00:18
Любил рощу молодую. Я не критикую! Молодец!
Оставить комментарий