Евгений Онегин - 2. Опыт поэтической парафразы ( 7 ).

ГЛАВА СЕДЬМАЯ 1 Меж тем, пусть робкими шагами, неспешной поступью поры, снега, встречая нас цветами, нисходят во лугов ковры - ручьями, шумно что стекают, а воробьёв – скворцы гоняют, ведя бои – на разогрев, и небо – синевой прозрев, тепло приносит, постепенно, чрез солнечных лучей просвет, а к ним – в окне – рассады цвет - к земле стремится, неизменно, собою – жизнь заворожить, и тем – природу оживить... 2 Весна – в иное настроение - собой влечёт – от зимних снов и души манит в чувств прозрение, как будто бы, чрез слом оков, но доводя, аж до горячки ( И тут – полам – уж не до спячки! ), когда безумной страсти вал осуществляет дум провал, стремясь лишь к сексу, что голимый, и пусть уж Пушкин, тишиной, всё наслаждается – весной, коль ( Не в упрёк! ) достопочтимый Поэт молчал, но знал напасть - всевозбуждающую страсть! 3 Здесь, речь заходит о разврате, вне чувства если, есть любовь, а уж о нём..., то о собрате доходят слухи ( Стынет кровь! ), упоминал кто, увядание, да в тридцать лет ( Ну, и создание! )..., и пусть мне скажут: «Гений он!» Но что с того? - Един закон, учтя понятие – зов природы..., когда либидо – просто жжёт, а с ним – глаза на лоб – в улёт, хотя...- бывают и уроды..., но о фригидности, рассказ, осуществлю – в другой уж раз... 4 Теплом, к себе, природа манит, чирикая, чрез ареал..., а в нём – сознание – лес дурманит, и вот уже – гремит «металл», изображая дискотеку, а то – едва ль – блаженством веку, но к дачам рвутся сопляки, бишь – малолетки ( Как быки! ) - в гормонов власти, что Курантов, стучат которые, вне мер, и уж невинность, как барьер, соревнованиям Секс-Гигантов, подруг любить – в тени стогов..., на фоне взглядов грибников! 5 Переполняя электрички...- за город мчится наш народ и тихо вяжет рукавички, воркуя..., бабок хоровод, ценя природу..., ну, и дачу, чтоб урожай собрать, в придачу, с участка, коли оный есть, а по зиме – спокойно съесть... Но ближе к теме... Городишек - в Провинции – не мерен счёт, что и деревни – не в зачёт ( ведь их, в России, словно шишек... ), а уж Прослойки нашей, Цвет, всё ищет, в дебрях, «свой ответ»... 6 Вот и заносит...- то туристов ( кто любят, в жизни, блуда Стать ), или халтурщиков-артистов ( Чтоб выглядеть, затем, как Знать! ) в Провинцию... А тут – рыбалка, гулянка-пьянка, перепалка, измен взаимных чехарда... и прочая белиберда, как отдых... Сменят настроение, на кладбище зайдя, порой..., где юность – встретит их, тоской, к себе приковывая зрение - известным рядом сих могил ( о коих я уж говорил )... 7 «Владимир Ленский...- годы, скромно, о мимолётности гласят...- …, кто был Поэтом... Боль – огромна... и чтим..., и помним...», всё ж стоят - венки..., но вот цветы завяли..., устав, наверно, жить в печали, чрез краткость оных юных лет, где, лишь безвестностью, ответ, даёт забытая могила...- травой заросшей где, тропа, напоминает – жизнь глупа, а смерть – всевластная, всё ж, сила..., но две подруги, иногда, приходят... Слышен плач, тогда... 8,9,10 ( как у Пушкина ) О Ленском – не печалясь, долго, и слёз избрав приличия фон ( Изобразив их! )... С чувством долга - в военной форме – солдафон - возник, для Оленьки, Гигантом, как крови жгучей, Лейтенантом, погонами ль..., длиной усов ( А то и Девам – тайны снов! )... увлёк её ( Она ль – фактурой? )..., любовь двоих где, расцвела, но всё ж разврата, что ждала, добилась юность – процедурой - в законном браке, где кутёж - всем Девам – в зависть, чрез галдёж! 11 Усопшему – уместна ль ревность, коль он оставлен – сам с собой, да и разумна ль сердца верность - в сопоставлении с судьбой? И рассуждать – совсем не к месту, когда людей привычка – к жесту ведёт, чрез жертвенность всему, ведь жизнь нелепа..., посему: нас забывают, после смерти, стремясь незримое изжить, но лишь прочна кредитов нить, да – тьмою – родственники-черти, чтоб часть наследства откромсать, и на тебя же – наплевать! 12 Всем, жизнь служивого знакома, ведь так мобилен Гарнизон..., ну, а замужество – ведомо, труба коль кличет – на кордон - как на кулички...- Мама – в шоке - от слёз немереных – в потоке, прощаясь..., будто навсегда: «Увижу ль младшую? Когда?» А к ней – Татьяны сожаления, чрез бледность, что затмила плач, который – в горечи – палач, в надменности, презрев волнения, и уж: «Прощайте...» - Ольги крик - уносит ротный грузовик... 13 Уехала..., с весёлым взором, в другую жизнь – родная кровь..., к иным – влекомая – просторам, лишь пальцем повела любовь..., но ей, всё ж, будет одиноко, ведь к чужаку – судьба жестока, и...- к милосердию воззвав, но лишь тоску, опять, познав, Татьяна, в думах, отстранённо, по дому бродит, в тишине, но, вновь, сестра, как в жутком сне, мерещится, столь монотонно, явлением боли, что в висках, шагает будто..., сея страх! 14 Вдруг, призрак встал перед глазами...- в сумбурных формах...- от Творца...- Онегин...- с мрачными чертами, как тень от Гамлета отца, Татьяне высказаться хочет..., но сердце Девы – зло клокочет - в негодовании на него, убил кто друга, своего ( А как простить, ей, смерть Поэта?! )..., иль Ольгу, всуе, упрекать..., но то – виновного искать, для состраданий, без ответа..., а их – открытые сердца - едва ль забудут жизнь певца... 15 Клонился день.... Уж вечерело..., но Таня вышла, побродить..., походкой двигаясь не смело, и путь пытаясь сократить, свернула... Мысль вела убого, средь сумрака..., где лес..., дорога..., за ней – направо – мост..., ручей... и дом виднеется: «... но чей?» - а оттого, ей, любопытно ( «Но, всё же, кто в таком живёт?» ) - хотя...- иллюзии – не в счёт, да и строение – самобытно - в три этажа, как сказки сон....- и...- ( «Несомненно...- это он!» )... 16 «Зайду, наверно...? Иль не надо? Его ведь нет... уже давно» - и, стоя за оградой сада, Татьяна видит лишь окно, что, как Луна – вдали мерцает, а вечер – Деву – мглой пугает, но, вроде, в дом войти велит... и вот она уж в дверь стучит: «Коль свет..., так есть душа живая...» - сомнений тяготясь, слегка, и...- слабый шум, издалека, шагов неспешность приближая, звучит, в ворчании старых лет: «Ну..., и кого принёс сей Свет?» - 17 «Нельзя ли в гости? Заблудилась...» - успела Таня лишь сказать...- «Надолго ль?» - бабка всполошилась, стремясь расспросами «достать», чрез любопытство настроения ( с учётом возраста воззрения ), узнав — в пылу ( вмиг став добрей ), что Таня знает двух друзей, а посему: войти уж просит..., впуская, в столь чудесный дом, где атмосфера – поделом ( И бабку – эхом аж, возносит! ), а та – в своей стезе, вестей, уж монолог ведёт, скорей: 18 «Бывал тут Ленский... Водку пили..., но больше сам..., да и курил... и со стрельбой, порой, мы жили, когда Евгений – в мух палил... А вот и стол его, рабочий, ведь, в кабинете он, охочий был до докладчиков, в делах, что вызывал, в сих людях, страх... А вот и спальня, где – в постели - всегда он, по ночам, читал..., ну, а потом, полдня уж спал, как дядя, часто, средь недели, кто умер, с год..., оставив дом, племянник чтоб резвился, в нём!» 19 Татьяна созерцает, мерно, чужих предметов антураж, характер выдаёт что, верно, а чрез него — людей типаж... Да вот, хоть стол, а в нём – привычка, и создал кто его, табличка..., а лампа..., кресло..., а кровать..., на коих, словно бы печать - конкретности, что жизнью правит, а среди них, хоть старый плед ( бесспорно – то от дяди след ) - наследие былое славит... и отзвуком всего – борьба, а в ней – ушедшая судьба! 20 И всё Татьяне интересно..., где жизнь чужая – колдовство, а, в нём, богатство – легковесно, чрез мотовство, как баловство... Но между тем, совсем стемнело... и лунный свет ( по факту ) - смело - напомнил, словно указав...- домой пора...- в тоску вогнав - Татьяну...- тяжко кто вздохнула, окинув взором кабинет... и, в стопке книг, узрев портрет - Гайдара...- тихо дверь замкнула..., ушла...- вернуться попросив, согласие бабки получив... 21 Покинув дом сей, ненадолго, пришла она ( наутро ) вновь, ведомая сознанием долга - к друзьям былым, где боль..., любовь...- её – в раскаяния толкают, а муки — душу раздирают - волной стремясь, аж в слёз поток, рыданий вызывая шок..., но тщетно ворошить былое... А ей-то, что от жизни ждать, иль лишь Поэта вспоминать, простив убийство, другу, злое...? Но пред глазами, вдруг, в сей миг, опять возникла стопка книг... 22 Давно Герою не до чтения...- безделье коль влекло сильней, однако, были предпочтения, да и без книг – не стать мудрей..., но Кант отброшен...- явно сложно и к жизни, в общем, непреложно, а то – не «Афоризмов … » суть, где Шопенгауэра путь ведёт, с восторгом, к Пессимизму ( в Догматах чтя Волюнтаризм ), «освобождаясь», чрез Буддизм - тропой Нирваны – к Коммунизму...- в слои, столь узкие, Казарм, но где – Аскету – уймы Карм! 23 Проблемы Этики, Морали ( а то — другие уж тома... ), Свободы..., Мироздания Дали, что субъективны ( И весьма! ), Татьяны где, столь мнимы мнения, беря в расчёт те заключения, на кои Автор указал и их – Онегин поддержал, оставив на полях пометы - штрихами, часто – вразнобой, под строчками, но где – судьбой, чрез гениальные ответы, о жизни ( Что, порой, как Гнёт! ), Евгению – Философ шлёт! 24 Вот и Татьяна, постепенно, вникает в суть любви своей, Онегина где, непременно, понять пытается, верней..., и чувствует, что он, ей, близок, и интеллект его не низок, ведь головой – не из калек ( «Так что же он за человек?» ), и образы, пред ней, Героев - из книг – созданий, как пород, но в жизни — властвует лишь сброд - кругом..., а он – как из изгоев..., минуя, всуе, сих снобизм, в защиту выбрав Эгоизм! 25 Опять Татьяна засиделась...- и поделом...- судьба влечёт..., домой не рвясь, где жизнь приелась... и уж родня – почти не в счёт, чрез рассуждения..., разговоры..., или советы-уговоры...: «... ведь младшая, уже, сестра... Пора бы, Танечка, пора...» И от соседей – нет спасения, коль жизнь чужая – им – в укор, а в городишке сим – простор - для сплетен, кои – без зазрения - звучат про свадьбу..., женихов..., в пылу, аж «зависая», слов! 26 По маме, женихов – Громада, как будто их, как Роты Строй, и всякий раз: «Ах..., как я рада...» ( Где каждый – лучший... и златой! ), да вот Татьяна – безразлична..., но мама ( До чего ж цинична! ): «Главенствует в любви, расчёт, а с ним – и связи..., и почёт!», и сватает...- уже заочно, уча всё – как себя вести ( Чтоб мужа нужного «трясти»! ), а уж решение знает точно: «Коль нету подходящих птиц...- пора бы ехать...- до столиц!» 27 Не хочет Таня... «Время гонит...- ведь у девИц – короткий век...- над ухом – мама ей трезвонит...- А там – достойный человек... и город главный, знать – деньжата..., и, соответственно, ребята..., а тут – Провинция...- «Отстой», где, коль не пьёшь...- уже святой... или больной! Судьба – красива? А над страной – опять сычи - нашествием – как саранчи..., но больше – местного разлива...», и дочь сдаётся ( В плач аж впав! ), столь, мамы, почитая нрав! 28 Места родные, пред глазами..., но с коими – разлука ждёт, а память детская – с мечтами - прервут сознания полёт... и Таня бродит, отстранённо...- в тоске...- опять уединённо, в душе – лишь ощущая мрак, а ей – навстречу – дом, гамак и улицы, и сквер с фонтаном, и переулков череда ( «А надо ль ехать мне, туда?» )..., но мама давит, как тараном, и выбора совсем уж нет, противоречить чтоб, в ответ... 29 Прогулки длятся..., время мчится..., внушая уж настрой иной и, как бы в дверь, судьба стучится и, поневоле, но открой! Но что, Татьяне, день грядущий готовит, через смысл зовущий, сильны влияния где, иных, но лучше ль будет, ей, от них? А осень – грусть сопровождает - во власти парков – желтизной, к которой, вскоре, белизной, спадает снег...- вновь – жизнь играет, сезон встречая – кутерьмы - Её Величества Зимы! 30 Опять – сугробы и метели ( А то, лишь неграм, в кайф – зимой! ), но вьюги, всё же, надоели, а посему: с тоски – запой, себе, увы, Альтернативой - к погоде сей, Зимы паршивой, Народ позволит ( В рок скользя! ), Мораль откинув ( Пить – нельзя! ), но утром вспрянуть ( Где тут сила? ), а оттого – Татьяну – жаль, ведь ждёт дорога – уж печаль, плюс мама – темой утомила, решает коли всё, за дочь, а отправляет – будто в ночь! 31 И вот отъезд..., и давит ноша, средь тряпок где – печали груз... «А в поле выпала пороша и рушится сердец союз...» - изрёк бы Классик суть, игриво..., а вой же баб, без перерыва, настроен на рыданий лад, когда вступают все, впопад, аж в унисон, да с тяжким стоном, усилив мрачности пейзаж, к нему же, вкупе, Антураж - бишь, грузчики, с блатным жаргоном, кидают в кузов – барахло, «срубить» чтоб «бабки», на бухло! 32 Мотор завёл водила трезвый...- и пусть – то – праздник неудач, ведь грузовик, отнюдь не резвый, и тянет, словно цугом кляч! Но ртов открытых Плебса – масса, а в лицах – будто бы гримаса ( Иль, вдруг, затмение нашло, а может – просто НЛО - упал в древнейший городишко? ), что все сошлись, как на пожар, где лень забыл и млад, и стар, и бабок свора ( Где одышка? ), чтоб постоять и посмотреть, и сей отъезд запечатлеть! 33 Уж двести лет, со слов Поэта, прошло..., а воз и ныне там..., где просвещённость – без ответа: «Лет чрез пятьсот...», но, вновь, бедлам ( Иль он, в прогнозах, столь наивен? А к Автобанам – позитивен! ), но – триста лет осталось ждать, а после – результат вкушать, «в чугунном ожерелье сводов» ( как плёл А.С. всё, про мосты... ), но наши траты – то – посты, охраной ядерных заводов...- в горах сокрыты что ( С умом! ), а все дороги – на потом! 34 Дороги наши – направления...- и сто, и двести лет назад..., и ныне – те же настроения ( Но кто изменит этот Ад? ), когда – погода..., расстояния... и амплитуды колебания...- как будто знают весь ответ ( А виноватых – вовсе – нет! ), но все водители России - во зле, коль - «прелестью» - ухаб: Колодцев..., рытвин..., рвов масштаб ( ! )..., подвеску гробя, в сей стихии..., чтоб вновь – купить, найти, создать, желая ездить и страдать! 35 Что до зимы – и тут неладно, коль ямы все – покрылись льдом, где лишь скольжение отрадно, но смысл дороги, ведь не в том! А посему: едва ль кататься - альтернативой, дабы драться...- в авариях – виня сезон, братаясь с горя, через стон... Но Таня ехала, неспешно, вдыхая зимний аромат..., но где настроем – русский мат - от грузчиков, звуча безгрешно, расстроил, всё таки, её..., усугубив житьё-бытьё! 36 И вот приехали...- Столица ( Что называется – Москва! ), где чужеземцев, всуе, лица и, соответственно, молва..., и мне случалось, ненароком, здесь пребывать, коротким сроком, бродя средь скверов и аллей ( не забывая Мавзолей... ), теряться – в широте просторов..., ища подмогу лишь в Метро, что, двери распахнув, в нутро, спасало быстротой узоров..., тем, демонстрируя свой нрав, просторы прочие поправ... 37 Однако, мнения такие - суть Непреложности Закон, а среди них – довольно злые... и здесь – в пример – Наполеон, кто всю Страну желал захапать ( Ну, и Москву, конечно, сцапать! ), но лихоимство – не спасло, где лики прозы, как назло - от головёшек, средь пожара..., а сей приём – постичь не смог, и восвояси – со всех ног..., ведь встретила, браваду, кара, чрез месть крестьянских топоров, что не до Славы, здесь, Пиров! 38 Случился же зигзаг ко благу - забавной, в сущности, войны..., мороз приветил где, ватагу... и...- разложились пацаны...- бишь – армия французов, вкупе, и вдоль дороги – труп на трупе валялись...- жрачкой для волков ( А средь клыков – мораль – вне слов! )..., но то – вчера... А вот – Тверская, где проституток, стройный ряд, кишмя кишит ночной отряд, вдоль улицы ( коль есть, такая... ), вблизи Парламента Страны, кой – словно табор, Сатаны! 39,40 ( как у Пушкина ) Поток спешит: мотоциклистов, машин, такси, людей-орда..., а Банков – больше, чем артистов ( Иль ими – так Москва горда?! ), где вдоль дорог – всё рестораны, а поперёк – щиты-экраны - в растянутых улыбках слов: «Уже пора купить, без снов!» - с намёком явным, Населению, коль Рынок – всё, за нас, решит, а жизнь – Базар боготворит, чтоб подвергать, её, сомнению..., но здесь, Татьяна, всё ж в гостях, где шик московский – вводит в страх! 41 «Душа моя, подруга Нина...» ( Кто – стерва – из Главы Второй... ) - в объятиях с мамой – паутина - из слез взаимных ( Пусть – с игрой! ), но Таню, всё же, не признала..., и то понятно...- лет немало прошло..., её хваля: «Мила..., а жизнь же наша – вся прошла...», и в перекличке щедрой, мнений, уж следует знакомых рой..., и про какой-то Домострой, и вновь – о смене поколений..., ну, и конечно, про любовь, что прежде, волновала кровь... 42 «А тот? А этот? Вот и чудно!» - «Сын процветает...» - «Как же так? Ведь вёл дела, папаша, трудно...» - «Я познакомлю..., запростяк! Ну, а сейчас – за стол, скорее, чтоб чувствовать себя бодрее, и всех забот – забудем нрав, а вы – с дороги, так устав..., но мне, признаться, в жизни – тяжко, здоровья коль – совсем уж нет, а с ним – и сил, под старость лет, и жизнь, к тебе уж, как поблажка...», и взор её – совсем поник, печали выдавая блик... 43 Приезд подруги – праздник в доме, а с дочерью – аж новизна..., но Таня – как на переломе, и местная, ей, крутизна - чужда..., да и масштаб пугает..., что мрачность только добавляет, где смысл – и слов, и фраз – иной, как будто ты – в стране другой..., пропав, совсем уж, в жизни здешней, в которой – и не смех, а ржач, причём – без смысловых задач..., не до воды, наверно, вешней, её ровесникам – в тиши..., в столичной пустоте души... 44 К родне – бесчисленны визиты..., где, Тане, мало кто знаком, но мамой, все не позабыты, ведь суть её – родство истом, а люди, к Тане, с удивлением: «Какая стала!» - больше мнением...- «Её ж держала на руках...», «И я играла, впопыхах...», средь бесконечных ритуалов, где форма и сюжет – одни: «Но как же кратки наши дни..., что старость шлют, без идеалов...», а то услышишь – раз, да два...- и разболится голова! 45 Что делать? - В прошлом поколение осталось..., прошлым и живёт, определяя настроение иною сутью, из забот..., и, вновь, имён не называю..., а в них – фантазий избегаю, коль есть, у Пушкина, Семён, и прочие..., так зри ж фасон, Читатель Мой, в собрата чтиве, где их, в избытке, колорит, и где душа, у всех, болит, всё от тоски – на русской ниве..., а для Татьяны, этот люд, всего лишь сборище зануд... 46 Ну, и естественно, подруги находятся, кто от родни..., но в круг, к себе, чтоб без заслуги, не впустят, просто так, они..., и вид Татьяны обсуждают, и бледность кожи замечают..., и всё же возраст ( Не порок! ) сближает неприязни шок, хоть разница и есть, в понятиях, но, вроде, найден интерес, а то – уж Мода ( Жизни – Бес! ), часы чтоб длились, в сих занятиях, и часто, всуе, оных спор, Татьяна слышит: «Секс..., мажор...» 47 Москвичек ум, то? Иль дебильность? ( Иль уши, Тане, затыкать?! ) Но их влечёт любвеобильность, что Камасутре – не понять! А посему: всё врут, бесспорно..., но девки давят, столь упорно, и требуют уже ответ, чтоб сексуальный, ей, совет, по факту, дать! Молчит Татьяна..., пытаясь темы избежать ( «Ведь сим пустышкам, только ржать!» ), а от любви своей, пусть рана..., но знает лишь, о ней, она, кто, всё ж, Онегину, верна... 48 Чем дальше, тем, ей, всё труднее, судьбе своей найти приют ( «Средь глупых, есть ещё глупее» ), и уж, Татьяне, скучно тут..., а значит: и Москва – чужая, где суета... и та – пустая, как будто балаган, кругом, а люди, кто приходят в дом, лепечут вздор..., плетут интриги..., где мысли, оных, ни о чём ( и пусть из истых идиом )..., но в душах их, при этом, фиги, на фоне тлеющих страстей...- в столичном шике, без идей! 49 И молодёжь – однообразна..., в своей зашоренности фраз, где речь – забавна... и заразна, понять чтоб оных лиц, зараз, кто далеко ведь, не Тристаны..., а плоти местной, Дон Жуаны, пред Таней – в пошлостях снуют: «В Провинции... ещё живут?», «Да ну! А как?» - отходят сразу, чтоб показать – не суть – ответ, через цинизм советских лет, прозревших, уж давно, в проказу, в зевании к судьбе чужой, где откровенность – на убой! 50 Черёд настал и Мельпомены... Но стоит ли идти, туда? Где лишь кичливость – фарс со сцены, ну, а по факту – ерунда, но Талия, почти, по форме, с идеей режиссёра – в норме, где Терпсихора – для утех, сорвав сомнительный успех, когда и критики – в экстазе ( минуя зрителей, совсем )..., во свете прибыльных проблем, ведь меценаты – не в отказе, платя за оный Этикет, свой повышать Авторитет! 51 На очереди – рестораны...- вполне где можно, отдохнуть, но мнение, о них, Татьяны, не лучше прочего, ничуть..., ведь там – музон ( В натуре – грохот! ), и пусть – веселье, танцы, хохот..., где равноправны – тьма и свет, но где сомнительный «букет» - цветёт широкою панелью...- спрос подтверждая на запрос, в оплате чувств, решив вопрос, «нырнуть в купель»...- с порока целью... и в личностях, чрез их оскал, блестит – оттенком – криминал! 52 Среди подруг, лишь одиноко, мерцает, среди мглы, Луна..., а с ней, и жизнь не так жестока, где, скукою, Москва полна..., да и меня она, порою, вела незримою рукою, как недотрога, в хлада тишь...- в ночной дороге ( где молчишь ) и блёклый свет ( во дне забытый ) величием столь пленяет, чар..., но луч погас, к несчастью, фар ( А ехать надо час, аж битый! )..., а посему: Продлись сей свет, чтоб не блуждать, в ночи, в ответ! 53 Вновь, гомерическое ржание, для Тани, будто..., и вокруг, что кажется, как наказание, к тому же – нет друзей, подруг..., а оттого: всё надоело..., да и мораль – до беспредела тоску наводит – видом, лишь, ведь ты приехала..., грустишь..., а мысль твоя – домой всё рвётся, здесь пребывая, невзначай ( «Среди вороньих, будто, стай!» ), где песнь сердечная не льётся..., да и любовь, из слёз, в глазах, осталась, всё ж, в родных местах... 54 И наступила отрешённость, Татьяна коль, в себя ушла..., меж мнений злых: «... умалишённость...», «Любовь, наверно, довела до не могу...». А так бывает, да в наши дни? Вдруг, в бок толкает, родная тётушка, её: «Не спи! Хватай скорей своё!» - «Да что же, тётя?» - «Там, направо... Очкарик за тобой следит...» - «Да ну...» - «Попался, сибарит! Аж в золоте блестит оправа! Ведь сын папаши, знать – банкир..., а свадьба будет, словно пир!» 55 Удача это... иль случайность, что на Татьяну спала, вдруг? Или, её необычайность, заметил, средь несчастий, друг? Но монолог прерву, немного..., всё ж попросив, судить не строго, поскольку Лирики узор вторгается в стихов фурор, и пауза – давно зависла..., да и Читатель уж, о нём, забыл, меж дум – лишь о своём..., едва ль Героя вспомнив, кисло..., а я же отступлю, опять, с Евтерпой чтоб, роман верстать!