Собрались, завели разговор

Собрались, завели разговор, долго длились их важные речи. Я смотрела на маленький двор, чудом выживший в Замоскворечьи. Чтоб красу предыдущих времен возродить, а пока, исковеркав, изнывал и бранился ремонт, исцеляющий старую церковь. Любоваться еще не пора: купол слеп и весь вид не осанист, но уже по каменьям двора восхищенный бродил иностранец. Я сидела, смотрела в окно, тосковала, что жить не умею. Слово «скоросшиватель» влекло разрыдаться над жизнью моею. Как вблизи расторопной иглы, с невредимой травою зеленой, с бузиною, затмившей углы, уцелел этот двор непреклонный? Прорастание мха из камней и хмельных маляров перебранка становились надеждой моей, ободряющей вестью от брата. Дочь и внучка московских дворов, объявляю: мой срок не окончен. Посреди сорока сороков не иссякла душа-колокольчик. О запекшийся в сердце моем и зазубренный мной без запинки белокаменный свиток имен Маросейки, Варварки, Ордынки! Я, как старые камня, жива. Дождь веков нас омыл и промаслил. На клею золотого желтка нас возвел незапамятный мастер. Как живучие эти дворы, уцелею и я, может статься. Ну, а нет — так придут маляры. А потом приведут чужестранца.