Перо

Несясь дорогою большою, Перо гусиное в сторонке вижу я, И вот уж странною мечтою Душа наполнилась моя. Скажи, давно ли гусь тобою любовался, Увидя образ свой в серебряных волнах, Или когда пред самкой красовался И чувства выражал ей в пламенных словах? Потом, когда на кухню гусь попался И повар там его искусно общипал, На чью ты долю, друг, достался, И кто тебя дорогой потерял? Помещик ли тобой свои расходы В тетрадку ветхую писал И вечерком, любуяся природой, В зубах тобою ковырял? А может быть, помещик, светских правил, Сам погружен в важнейшие дела, Приказчику именье предоставил: Скажи, всегда ль рука его лгала? Чиновник ли в порыве вдохновенья По десяти листов тобою в день марал И в сладкий миг отдохновенья Тебя в зубах с достоинством держал? Но если же плешивая Фемида Уж до советника дошла, Ты отдыхал, мой друг: больная Немезида Тебя только для подписи брала. В руках Фиглярина ль в сей пасмурной юдоли Ты лавочку в Гороховой хвалил И под ярмом хозяйской воли, Как меч Суворова, ты Гоголя разил? Твой хвост откушен, друг: как рифм найти, не зная, Писака ли тебя с досадою изгрыз, Иль крыса белая, под старость отдыхая, Не кинула ль тебя на долю черных крыс? Иль, может быть, душевные беседы Поэт векам передавал тобой: Отечества ли пел он громкие победы Иль подличал пред старшими порой; Элегии ль унылые напевы, Или сонета звук, иль нежный мадригал Любви прелестной юной девы, Как дар великий, посвящал; Иль с чудною могущественной лирой Он за века минувшие летал; Или карал людей он едкою сатирой И колкой эпиграммой обличал?.. И, может быть, людьми гонимый За обличенье их страстей, И в самом бедствии ничем не победимый, Он бросил здесь тебя с проклятьем на людей.