Юрлов и кумыс

Басня Один корнет, по имени Юрлов, Внезапно заболел горячкою балетной. Сейчас созвали докторов, — Те выслали его с поспешностью заметной По матушке по Волге вниз, Чтоб пить кумыс. Юрлов отправился, лечился, поправлялся, Но, так как вообще умеренностью он В питье не отличался И был на выпивку силен, Он начал дуть кумыс ведром, и преогромным, И тут с моим корнетом томным Случилось страшное несчастье… Вдруг О, ужас! О, испуг! Чуть в жеребенка он не превратился: Охотно ел овес, от женщин сторонился, Зато готов был падать ниц Пред всякой сволочью из местных кобылиц. Завыли маменьки, в слезах тонули жены, В цене возвысились попоны, И вид его ужасен был Для всех кобыл. Твердили кучера: «Оказия какая!» И наконец начальник края, Призвав его, сказал: «Юрлов, Взгляни, от пьянства ты каков! И потому мы целым краем Тебя уехать умоляем. Конечно, гражданина долг Тебе велел бы ехать в полк, Но так как лошадей у нас в полку не мало, То, чтоб не сделалось скандала, Покуда не пройдет волнение в крови, В Москве немного поживи!» Юрлов послушался, явился В Москву — и тотчас же влюбился В дочь генерала одного, С которым некогда был дружен дед его. Всё как по маслу шло сначала: Его Надина обожала, И чрез неделю, в мясоед, Жениться должен был корнет. Но вот что раз случилось с бедной Надей: Чтобы участвовать в какой-то кавалькаде, Она уселася верхом И гарцевала на дворе своем. К отъезду было всё готово. Вдруг раздался протяжный свист Юрлова. Блестя своим pince-nez {*}, подкрался он, как тать, И страстно начал обнимать… Но не Надину, а кобылу… Легко понять, что после было. В испуге вскрикнул генерал: «Благодарю, не ожидал!» Невеста в обморок легла среди дороги, А наш Юрлов давай Бог ноги! Один фельетонист, в Москве вселявший страх, Сидевший в этот час у дворника в гостях И видевший поступок этот странный, Состряпал фельетон о нем пространный И в Петербург Киркору отослал. Конечно, про такой скандал Узнала бы Европа очень скоро, Но тут, по счастью, на Киркора Нахлынула беда со всех сторон. Во-первых, он Торжественно на площади столичной Три плюхи дал себе публично, А во-вторых, явилася статья, Где он клялся, божился всем на свете, Что про военных ни… Не станет он писать в своей газете. Вот почему про тот скандал Никто в Европе не узнал. Читатель, если ты смышлен и малый ловкий, Из этой басни можешь заключить, Что иногда кумыс возможно пить, Но с чувством, с толком, с расстановкой. А если, как Юрлов, начнешь лупить ведром, Тогда с удобством в отчий дом Вернешься шут шутом.