Серебряная свадьба

У нас с тобой серебряная свадьба, А мы о ней — ни слова никому. Эх, нам застолье шумное созвать бы! Да только, видно, это ни к чему. Не брызнет утро никакою новью, Все как всегда: заснеженная тишь… То я тебе звоню из Подмосковья, То ты мне деловито позвонишь. Поверь, я не сержусь и не ревную. Мне часто где-то даже жаль тебя. Ну что за смысл прожить весь век воюя, Всерьез ни разу так и не любя?! Мне жаль тебя за то, что в дальней дали, Когда любви проклюнулся росток, Глаза твои от счастья засияли Не навсегда, а на короткий срок. Ты знаешь, я не то чтобы жалею, Но как-то горько думаю о том, Что ты могла б и вправду быть моею, Шагнувши вся в судьбу мою и дом. Я понимаю, юность — это юность, Но если б той разбуженной крови Иметь пускай не нажитую мудрость. А мудрость озарения любви! Ту, что сказала б словом или взглядом; — Ну вот зажглась и для тебя звезда, Поверь в нее, будь вечно с нею рядом И никого не слушай никогда! На свете есть завистливые совы, Что, не умея радости создать, Чужое счастье расклевать готовы И все как есть по ветру раскидать. И не найдя достаточного духа, Чтоб лесть и подлость вымести, как сор, Ты к лицемерью наклоняла ухо. Вступая с ним зачем-то в разговор. И лезли, лезли в душу голоса, Что если сердце лишь ко мне протянется, То мало сердцу радости достанется И захиреет женская краса… Лишь об одном те совы умолчали, Что сами жили верою иной И что буквально за твоей спиной Свои сердца мне втайне предлагали. И, следуя сочувственным тревогам (О, как же цепки эти всходы зла!), Ты в доме и была и не была, Оставя сердце где-то за порогом. И сердце то, как глупая коза, Бродило среди ложных представлений, Смотрело людям в души и глаза И все ждало каких-то потрясений. А людям что! Они домой спешили. И все улыбки и пожатья рук Приятелей, знакомых и подруг Ни счастья, ни тепла не приносили. Быть может, мне в такую вот грозу Вдруг взять и стать «хозяином-мужчиной» — Да и загнать ту глупую «козу» Обратно в дом суровой хворостиной! Возможно б, тут я в чем-то преуспел, И часто это нравится, похоже, Но только я насилий не терпел Да и сейчас не принимаю тоже. И вот над нашей сломанной любовью Стоим мы и не знаем: что сказать? А совы все давно в своих гнездовьях Живут, жиреют, берегут здоровье, А нам с тобой — осколки собирать… Сегодня поздно ворошить былое, Не знаю, так или не так я жил, Не мне судить о том, чего я стою, Но я тебя действительно любил. И если все же оглянуться в прошлое, То будь ты сердцем намертво со мной — Я столько б в жизни дал тебе хорошего, Что на сто лет хватило бы с лихвой. И в этот вечер говорит с тобою Не злость моя, а тихая печаль. Мне просто очень жаль тебя душою, Жаль и себя, и молодости жаль… Но если мы перед коварством новым Сберечь хоть что-то доброе хотим, То уж давай ни филинам, ни совам Доклевывать нам души не дадим. А впрочем, нет, на трепет этих строк Теперь, увы, ничто не отзовется. Кто в юности любовью пренебрег, Тот в зрелости уже не встрепенется. И знаю я, да и, конечно, ты, Что праздник к нам уже не возвратится, Как на песке не вырастут цветы И сон счастливый в стужу не приснится. Ну вот и все. За окнами, как свечи, Застыли сосны в снежной тишине… Ты знаешь, если можно, в этот вечер Не вспоминай недобро обо мне. Когда ж в пути за смутною чертой Вдруг станет жизнь почти что нереальной И ты услышишь колокольчик дальний, Что всех зовет когда-то за собой, Тогда, вдохнув прохладу звездной пыли, Скажи, устало подытожа век: — Все было: беды и ошибки были, Но счастье раз мне в жизни подарили, И это был хороший человек!