Кремлевская стена

Тобой очам не надивиться, когда, закатами увит, на богатырской рукавице ты — кровью вычервленный щит! И эти царственные грани, подъемля древний голос свой, ведут мой дух в былые брани, в разгул утехи громовой. И мнится: к плачущему сыну склонясь, лукавый Калита поет грядущую былину необоримого щита. И мнится: шумною ратью поем и цедим вино; и все — крестовые братья, и все — стоим за одно. Но вдруг — в разгаре пирушки, в ответ на далекий рев — протяжно завоют пушки с зеленых твоих валов. И пурпур башни оближет, ты встанешь — странно светла: в тот миг мне горло пронижет замолкнувшая стрела.