Драгоценные камни

Камень Иоанна, нежный изумруд, Драгоценный камень ангелов небесных, — Перед теми двери Рая отомкнут, Кто тебя полюбит в помыслах чудесных, — Цвет расцветшей жизни, светлый изумруд! Твердая опора запредельных тронов, Яшма, талисман апостола Петра, — Храм, где все мы можем отдохнуть от стонов В час когда приходит трудная пора, — Яшма, украшенье запредельных тронов! Камень огневой неверного Фомы, Яркий хризолит оттенка золотого, — Ты маяк сознанья над прибоем тьмы, Чрез тебя мы в Боге убедимся снова, — Хризолит прекрасный мудрого Фомы! Символы престолов, временно забытых, Гиацинт, агат, и дымный аметисте — После заблуждений, сердцем пережитых, К небу возвратится тот, кто сердцем чист, — Легкий мрак престолов, временно забытых! Радость высших духов, огненный рубин, Цвета красной крови, цвета страстной жизни, — Между драгоценных камней властелин, Ты нам обещаешь жизнь в иной отчизне, — Камень высших духов, огненный рубин!

Проверь свои знания

Кто автор этих строк?

Двенадцать лет. Штаны вельвет. Серега Жилин слез с забора и, сквернословя на чем свет, сказал событие. Ах, Лора. Приехала. Цвела сирень. В лицо черемуха дышала. И дольше века длился день. Ах, Лора, ты существовала в башке моей давным-давно. Какое сладкое мученье играть в футбол, ходить в кино, но всюду чувствовать движенье иных, неведомых планет, они столкнулись волей бога: с забора Жилин слез Серега, и ты приехала, мой свет.

Кинотеатр: «Пираты двадцатого века». «Буратино» с «Дюшесом». Местная братва у «Соки-Воды» магазина. А вот и я в трико среди ребят — Семеныч, Леха, Дюха — рукой с наколкой «ЛЕБЕДИ» вяло почесываю брюхо. Мне сорок с лихуем. Обилен, ворс на груди моей растет. А вот Сергей Петрович Жилин под ручку с Лорою идет — начальник ЖКО, к примеру, и музработник в детсаду.

Когда мы с Лорой шли по скверу и целовались на ходу, явилось мне виденье это, а через три-четыре дня — гусара, мальчика, поэта — ты, Лора, бросила меня.

Прощай же, детство. То, что было, не повторится никогда. «Нева», что вставлена в перила, не более моя беда. Сперва мычишь: кто эта сука? Но ясноокая печаль сменяет злость, бинтует руку. И ничего уже не жаль.