Дом

Знавал я дом: От старости стоял, казалось, он с трудом И ждал разрухи верной. Хозяин в оны дни весьма любил пожить, И расточительность его была безмерной, А тут — пришлось тужить: Дом — ни продать, ни заложить, Жильцы — вразброд бежали, А кредиторы — жали, Грозили под конец судом. Хозяин их молил: «Заминка, братцы, в малом. В последний раз меня ссудите капиталом. Когда я новый дом Наместо старого построю, Доходами с него я все долги покрою». Вранье не всякому вредит: Хозяин получил кредит. А чтоб вранье хоть чем загладить, Он к дому старому почал подпорки ладить, Подлицевал его немного кирпичом, Кой-где скрепил подгнившие устои, Переменил обои И — смотрит богачом! Дом — только б не было насчет нутра огласки — По виду ж — ничего: жить можно без опаски. Тем временем пошла охота на жильцов: Хозяин нанял молодцов, Чтоб распускали слухи, Что в «новом» доме всё с заморских образцов: От притолок до изразцов; Покои все светлы и сухи; Жильцам — бесплатные услуги и дрова И даже — Живи в подвале, в бельэтаже — Всем честь одна и та же И равные права. Порядков новых-де хозяин наш поборник: Он для жильцов — всего послушный только дворник, Хозяева ж — они. А что насчет цены, Так дешевизне впрямь дивиться все должны. Для люда бедного вернее нет привадки, Как нагрузить ему посулами карман. Хоть были голоса, вскрывавшие обман: Снаружи, дескать, дом сырой, вчерашней кладки, Внутри же — весь прогнил, — На новые позарившись порядки, Жилец валил! Хозяин в бурное приходит восхищенье: «Сарай-то мой, никак, жилое помещенье!» Набит сарай битком Не только барами, но и простым народом. Трясет хозяин кошельком, Сводя расход с приходом. Как только ж удалося свесть Ему концы с концами, К расправе приступил он с черными жильцами: Пора-де голытьбе и время знать и честь, И чтоб чинить свои прорехи и заплаты, Ей след попроще бы искать себе палаты, Не забираться во дворец. Контрактов не было, так потому хитрец Мог проявить хозяйский норов И выгнать бедноту без дальних разговоров. А чтобы во «дворец» не лез простой народ, Он рослых гайдуков поставил у ворот И наказал швейцарам Давать проход лишь благородным барам, Чинам, помещикам, заводчику, купцу И рыхлотелому духовному лицу. Слыхали? Кончилась затея с домом скверно: Дом рухнул. Только я проверить не успел: Не дом ли то другой, а наш покуда цел. Что ж из того, что цел? Обвалится, наверно.