Памяти селькора Григория Малиновского

Сырость и мгла. Ночь развернула два чёрных крыла. Дымовка спит средь простора степного. Только Андрей Малиновский не спит: Сжавши рукою обрез, сторожит Брата родного. Тьма. В переулке не видно ни зги. Плачет капелью весеннею крыша. Страшно. Знакомые близко шаги. «Гриша! Гриша! Я ли тебя не любил?» Мысль замерла от угара хмельного. Грохнул обрез. Малиновский убил Брата родного. В Дымовке шум и огни фонарей, Только темна Малиновского хата. Люди стучатся: «Вставай… Андрей!…» «Брата убили!..» «Брата!» Тихо снуют по деревне огни. Людям мерещится запах железа. Нюхом берут направленье они. Ищут обреза. Сгинул обрез без следа. Но приговор уже сказан у трупа: «Это его Попандопуло». — «Да!» «Это — проклятый Тюлюпа!» Сбилися люди вокруг. Плачет Андрей, их проклятия слыша. Стонет жена, убивается друг: «Гриша!» «Гриша!» Солнце встаёт — раскалённый укор, Гневно закрывши свой лик облаками. В луже, прикрытый рогожей, селькор Смотрит на небо слепыми зрачками. Не оторваться ему от земли, Жертве злодейства и братской измены. Но уж гремит — и вблизи и вдали — Голос могучей селькоровской смены: «Злые убийцы себя не спасут. Смело вперёд, боевые селькоры! Всех подлецов — на селькоровский суд. Сыщем, разроем их тёмные норы! Тёмная Дымовка сгинет, умрёт. Солнце осветит родные просторы. Рыцари правды и света, вперёд! Мы — боевые селькоры!»