Джонни из Бредисли

Поднялся Джонни майским утром, Спросил воды — лицо умыть. «С цепей спустите серых гончих, Но — до охоты — не кормить!» Узнала мать его об этом, Ломает руки, слезы льет: «О Джонни, что ты вдруг задумал! Тебя в лесу погибель ждет! У нас хлебов пшеничных вдоволь, У нас вина хоть пруд пруди! Останься лучше дома, Джонни! За дичью в лес не уходи!» Но Джонни взял свой добрый лук, Взглянул — бежит ли свора, И за дичиной поспешил В чащобы Дёррисдора. Когда он мимо Мерримесс По тропке узкой поспешал, Заметил он, что в стороне Олень средь вереска лежал. Стрела запела — зверь вскочил, Но меток был удар стрелка; Оленя раненого псы Настигли возле тростника. Оленя Джонни ободрал, Ср’eзал мясо с костей И потчевал кровожадных псов, Словно господских детей. И столько оленины съели они На пиршестве том лесном, Что сам он и кровожадные псы Заснули мертвецким сном. Стороной той старый оборвыш брел — Будь он проклят во веки веков! Потому что направился он в Хислингтон, Где Семеро Лесников. «Что нового скажешь, седой босяк, Что нового скажешь нам?» «Ничего, — говорит он, — кроме того, Что увидел, не веря глазам!» Когда проходил я у Мерримесс, Среди заповедных лесов, Красивейший юноша крепко спал В окружении серых псов. Рубашка была на юноше том Голландского полотна, Поверх нее богатый камзол Из линкольнского сукна. Две дюжины на камзоле блестит Пуговиц золотых, И морды в оленьей крови у псов, Кровожадных и злых». Тогда заявляет Первый Лесник — Глава остальных шести: «Если это Джонни из Бредисли, Нам лучше бы не идти!» Тогда заявляет Шестой Лесник (Сын младшей сестры того): «Если это Джонни из Бредисли, Пойдемте убьем его!» А первой стрелою каждый Лесник В колено ему попал. Тогда заявляет Седьмой Лесник: «Пометче — и он пропал!» А Джонни, к дубу спиной привалясь, В камень упер стопу И всех Лесников, опричь одного, Свалил на лесную тропу. А тому Леснику три ребра сломал, И ключицу ему перебил, И скрюченным бросил его на седло, Чтобы миру вестником был. «О певчая пташка, сыщись в лесу, Что накажу — просвисти! Ты к матушке милой моей лети — Проси ее к Джонни прийти!» И к родимой его прилетает скворец; На окошко сел и поет. А припев его песенки был такой: «Что-то Джонни домой не идет!» И взяли они из орешины жердь, Еще из терновника шест, И многое множество их пошло За раненым Джонни в лес. И говорит его старая мать, А горькие слезы текут: «Ты не слушал, Джонни, советов моих — Вот и встретил погибель тут! Случалось мне в Бредисли приносить И малый груз, и большой. Не случалось мне в Бредисли приносить, О чем извелась душой. И горе тому босяку-старику — Будь он проклят во веки веков! Высочайшее дерево в Мерримесс Сколь угодно взрастило суков». А луку Джонни теперь не стрелять, Серым псам не бежать никуда. В Дёррисдеррской Джонни лежит земле, Отохотившись навсегда.