Вэтти и Медж

Был солнечный полдневный час, И всяк бы жрал и жрал. В кишках у Вэтти голод взвыл, И малый заплошал. Багров, как окорок свиной, В коптильне знавший крюк, Он заскорузлою рукой Сжимал ольховый сук. Таким содеется лицо И щегольских персон, Такою лорда станет пясть. Работай с наше он. Его башка была, что куст, А шляпа, как скирда. На роже там и сям росла Клочками борода. Но голод, что голодный червь, Проел ему кишки, И всюду чудились ему Съедобные куски. И в кухню спешно он попер Попер к милашке Медж, И у плиты он сел без сил Горшков с едой промеж. «Встань! — рявкнул он. — Толстуха, встань! Не дай душе пропасть! Из первых блюд или вторых, Но дай нажраться всласть!» В голодный этот постный час Один хорош искус: Густой похлебки мисок пять И мяса жирный, кус. «О Вэтти! — отвечает Медж.— О, лжив был твой зарок! Влюблен ты, Вэтти, не в меня, А в пудинг и пирог! О, вспомни, Вэтти, полночь ту, Когда все улеглись. Ты щеки целовал мои, Они возьми — ввались! Зачем-то зад мой похвалил, А я возьми — поверь! И руки в ямочках ласкал, Где ямочки теперь? Зачем-то ленту посулил, Подвязки на чулки. Подвязки есть — а толку нет, Чулки мне велики! О подлый Вэтти, сколько раз, Поскольку ты мне люб, Я крала с кухни пироги И отливала суп. Но — чу! — к обеду вон звонят, Пойду снимать горшок! Пойду, подлец, опять потеть Я для твоих кишок!» Поел хозяин, помолясь, Медж в кухню отпустил. Веселый Вэтти ей сказал, Что — слаб и нету сил. Пошел и подошел к столу, Где хаггис жирный прел, Воткнул в середку острый нож И, что отрезал, съел. И трижды крикнул: «Медж, поешь! Роскошная жратва!» И жрал, покуда не сожрал, И не подох едва.