Юный Джонстон

Полковнику юному Джонстон сказал, Вино попивая хмельное: «Когда б на моей ты женился сестре, Твою бы я сделал женою». «О нет, на сестре я твоей не женюсь За земли твои и поместья; Но с ней на досуге я вовсе не прочь Побыть, как с любовницей, вместе. О нет, на сестре я твоей не женюсь За золото и за богатство, Но буду, пока отдыхаю я здесь, С твоею сестрой забавляться». У юного Джонстона добрый был меч, Короткий, остроконечный, И Джонстон обидчика им поразил, И тот замолчал навечно. А Джонстон в покои сестры побежал, Помчался, подобно оленю. «Как долго, о брат мой, в отлучке ты был, Дивлюсь твоему промедленью». «Я в школе замешкался — там школяров Учил я согласному пенью». «Мне нынешней ночью привиделся сон — Не знаю, к добру или к худу: Мой юный возлюбленный мертвым лежал, Тебя же искали повсюду». «Пускай меня ищут, по следу бегут — Лежит бездыханным полковник, Его я вот этим мечом заколол, А был твоим милым покойник». «Когда ты и вправду его заколол И тем обездолил меня ты, Хотела бы я, чтоб повешен ты был, Чтоб ты не ушел от расплаты!» И Джонстон к любимой своей побежал, Помчался, подобно оленю. «Как долго, о друг мой, в отлучке ты был, Дивлюсь твоему промедленью». «Я в школе замешкался — там школяров Учил я согласному пенью». «Мне нынешней ночью привиделся сон — Не знаю, к добру или к худу: Мой брат окровавленный мертвым лежал, Тебя же искали повсюду». «Пускай меня ищут, по следу бегут — Лежит бездыханным полковник, Его я вот этим мечом заколол, А был твоим братом покойник». «Когда ты и вправду его заколол, Меня эта весть сокрушает; Но смерть его меньше тревожит меня, Чем месть, что тебе угрожает. Войди — чтоб уснуть и беду переждать, Не сыщешь укрытья спокойней, Я буду сидеть у окна и стеречь, Чтоб ты не столкнулся с погоней». В постели возлюбленной, в спальне ее Не пробыл он и получаса — Две дюжины всадников были внизу, Отряд легкоконный примчался. «О леди, ты сверху глядишь из окна И видишь, наверное, много; Приметила ль рыцаря ты на коне, Спешившего этой дорогой?» «А цвета какого был пес беглеца? И цвета какого был сокол? И масти какой был могучий скакун, Примчавший его издалека?» «Был весь окровавлен и сокол его, И пес окровавлен рычавший; Но снега белее был гордый скакун, Его от погони умчавший». «Да, красного цвета был пес беглеца, Да, красного цвета был сокол, И был белоснежным могучий скакун, Примчавший его издалека. Но спешьтесь, сойдите с коней, господа, Вот хлеб и вино — подкрепитесь, Когда его конь так силен, то уже За Лайн переправился витязь». «Спасибо за хлеб тебе и за вино, Но всем нам пора торопиться, Я б трижды три тысячи фунтов отдал, Чтоб схвачен был подлый убийца!..» «Лежи, мой любимый, спокойно лежи, Усни, — обманула врага я, Уже далеко он, а я начеку, Тебя от беды сберегая». У юного Джонстона добрый был меч, Короткий, остроконечный, И Джонстон пронзил им бедняжку Эннет, Склоненную к другу беспечно. «На что, о мой Джонстон, прогневался ты? За что мне беда эта злая? Приданое матери, деньги отца, Себя — не тебе ль отдала я?» «Живи, доживай, моя леди, лови Последние жизни мгновенья; Сюда ни один из шотландских врачей Не явится для исцеленья!» «Да, смерть моя близко! Ты видишь и сам: Уже мои руки ослабли, И мне на колени из раны в груди Кровавые падают капли. Возьми мою лютню, садись на коня И там, на равнине унылой, Ты сможешь играть безмятежно и петь, Забыв о загубленной милой…» Он вывел коня, но еще не успел В седле поудобней усесться, Как двадцать четыре разящих стрелы Со свистом вошли в его сердце…