Летом 1912 года

Пора сознаться: я — не молод; скоро сорок. Уже не молодость, не вся ли жизнь прошла? Что впереди? обрыв иль спуск? но, общий ворог, Стоит старуха-смерть у каждого угла. Я жил, искал услад, и правых и неправых, Мне сны безумные нашептывала страсть, Губами припадал ко всем земным отравам, Я знал, как радует, как опьяняет власть. Меж мук и радостей, творимых и случайных, Я, в лабиринте дней ища упорно путь, Порой тонул мечтой в предвечно-страшных тайнах И в хаос истины порой умел взглянуть. Я дрожь души своей, ее вмещая в звуках, Сумел на ряд веков победно сохранить, И долго меж людей, в своих мечтах и муках, В своих живых стихах, как феникс, буду жить. И в длинном перечне, где Данте, где Вергилий, Где Гете, Пушкин, где ряд дорогих имен, Я имя новое вписал, чтоб вечно жили Преданья обо мне, идя сквозь строй времен. Загадку новую я задал для столетий, На высях, как маяк, зажег мечту свою… Об чем же мне жалеть на этом бедном свете? Иду без трепета и без тревог стою. Взмахни своей косой, ты, старая! Быть может, Ты заждалась меня, но мне — мне все равно. В час роковой меня твой голос не встревожит: Довольно думано! довольно свершено!