Сон пророческий

В мое окно давно гляделся день; В моей душе, как прежде, было смутно. Лишь иногда отрадою минутной Дышала вновь весенняя сирень, Лишь иногда, пророчески и чудно, Мерцал огонь лампады изумрудной. Минутный миг! и снова я тонул В безгрезном сие, в томительном тумане Неясных форм, неверных очертаний, И вновь стоял неуловимый гул Не голосов, а воплей безобразных, Мучительных и странно неотвязных. Мой бедный ум, как зимний пилигрим, Изнемогал от тщетных напряжений. Мир помыслов и тягостных сомнений, Как влажный снег, носился перед ним; Казалось: ряд неуловимых линий Ломался вдруг в изменчивой картине. Стал сон ясней. Дымящийся костер На берегу шипел и рассыпался. В гирляндах искр туманно означался Безумных ведьм неистовый собор. А я лежал, безвольно распростертый, Живой для дум, но для движений мертвый. Безмолвный сонм собравшихся теней Сидел вокруг задумчивым советом. Десятки рук над потухавшим светом Тянулись в дым и грелись у огней; Седых волос обрывки развевались, И головы медлительно качались. И вот одна, покинув страшный круг, Приблизилась ко мне, как демон некий. Ужасный лик я видел через веки, Горбатый стан угадывал, — и вдруг Я расслыхал, как труп на дне гробницы, Ее слова, — как заклинанья жрицы. «Ты будешь жить! — она сказала мне. — Бродить в толпе ряды десятилетий, О, много уст вопьются в губы эти, О, многим ты „люблю“ шепнешь во сне! Замрешь не раз в порыве страсти пьяном… Но будет все — лишь тенью, лишь обманом! Ты будешь петь! Придут к твоим стихам И юноши и девы, и прославят, И идол твой торжественно поставят На высоте. Ты будешь верить сам, Что яркий луч зажег ты над туманом… Но будет все — лишь тенью, лишь обманом! Ты будешь ждать! И меж земных богов Единого искать, тоскуя, бога. И, наконец, уснет твоя тревога, Как буйный ключ среди глухих песков. Поверишь ты, что стал над Иорданом… Но будет все — лишь тенью, лишь обманом!» Сказав, ушла. Хотел я отвечать, Но вдруг костер, пред тем как рухнуть, вспыхнул, И шепот ведьм в беззвездной ночи стихнул, Ужасный сон на грудь мне лег опять. Вновь понеслись бесформенные тени, И лишь в окно вливалась песнь сирени.