Дом, в который не стучатся

Дом, в который не стучатся: Нищим нечего беречь. Дом, в котором — не смущаться: Можно сесть, а можно лечь. Не судить — одно условье, . . . . . . . . Окна выбиты любовью, Крышу ветром сорвало. Всякому —…. ты сам Каин — Всем стаканы налиты! Ты такой как я — хозяин, Так же гостья, как и ты.

Мне добро досталось даром, — Так и спрячь свои рубли! Окна выбиты пожаром, Дверь Зима сняла с петли! Чай не сладкий, хлеб не белый — Личиком бела зато! Тем делюсь, что уцелело, Всем делюсь, что не взято. Трудные мои завязки — Есть служанка — подсобит! А плясать — пляши с опаской, Пол поклонами пробит!

Хочешь в пляс, а хочешь в лежку, — Спору не встречал никто. Тесные твои сапожки? Две руки мои на что? А насытила любовью, — В очи плюнь, — на то рукав! Не судить: одно условье. Не платить: один устав.

Проверь свои знания

Кто автор этих строк?

Нагой, но в кепке восьмигранной, переступая через нас, со знаком качества на члене, идет купаться дядя Стас. У водоема скинул кепку, махнул седеющей рукой: айда купаться, недотепы, и — оп о сваю головой.

Он был водителем «камаза». Жена, обмякшая от слез. И вот: хоронят дядю Стаса под вой сигналов, скрип колес.

Такие случаи бывали, что мы в натуре, сопляки, стояли и охуевали, чесали лысые башки. Такие вещи нас касались, такие песни про тюрьму на двух аккордах обрывались, что не расскажешь никому.

А если и кому расскажешь, так не поверят ни за что, и, выйдя в полночь, стопку вмажешь в чужом пальте, в чужом пальто. И, очарованный луною, окурок выплюнешь на снег и прочь отчалишь.