Сереже

Ты не мог смирить тоску свою, Победив наш смех, что ранит, жаля. Догорев, как свечи у рояля, Всех светлей проснулся ты в раю. И сказал Христос, отец любви: «По тебе внизу тоскует мама, В ней душа грустней пустого храма, Грустен мир. К себе её зови». С той поры, когда желтеет лес, Вверх она, сквозь листьев позолоту, Всё глядит, как будто ищет что-то В синеве темнеющих небес. И когда осенние цветы Льнут к земле, как детский взгляд без смеха, С ярких губ срывается, как эхо, Тихий стон: «Мой мальчик, это ты!» О, зови, зови сильней её! О земле, где всё — одна тревога И о том, как дивно быть у Бога, Всё скажи, — ведь дети знают всё! Понял ты, что жизнь иль смех, иль бред, Ты ушёл, сомнений не тревожа… Ты ушёл… Ты мудрый был, Серёжа! В мире грусть. У Бога грусти нет!