Оккупация

Мы с самого детства живём Под гнётом, под страхом, под выстрелом. В ту пору наш дом, наш район, И мы оказались под Гитлером. И буйствовал чертополох. И в сёлах, пьянея от ярости, Орали: «Цурюк! Хендехох!» Продажные русские старосты. Повсюду немецкая речь Хозяйничала в оккупации. И всё ж мы сумели сберечь Отчизну, и песню, и нацию. Но недруги стали хитрей. Суют нам подачки грошовые… Расплывшись в улыбке «О кэй!» Твердят наши старосты новые. Какой бесподобный маневр: Включите российские станции, — И речь на английский манер, И музыка — американская. Задействован тайный запрет, Страшнее указа кремлёвского… В эфире Фатьянова нет. Не слышно давно Исаковского. Гнетёт нас всемирная ложь. Меняется ориентация. Включаешь «Маяк» и поймёшь, Что снова живёшь в оккупации.