Олимпийский бал

Красота, покорившая мир, Это рыцарской чести турнир. Кто сказал, что огонь олимпийский погас? Он горит в каждом сердце у нас. Олимпийский бал, Ослепительный бал! Олимпийский бал Звёзд всего мира собрал. Этот звёздный бал – Нашей юности бал. За любовь и честь Я поднимаю бокал! Дай мне руку, мой друг, и в глаза мне взгляни – Мы припомним с тобой наши звёздные дни. Олимпийский бал Наши сердца обвенчал! Красота – это радость и боль, Это жизни коронная роль, И звенят олимпийские кольца любви – Это боги с Олимпа сошли!

На ветру, на бегу, на лету Мы ещё воспоём красоту. Кто сказал, что огонь олимпийский погас? Он горит в каждом сердце у нас. Олимпийский бал, Ослепительный бал! Олимпийский бал Звёзд всего мира собрал. Этот звёздный бал – Нашей юности бал. За любовь и честь Я поднимаю бокал! Дай мне руку, мой друг, и в глаза мне взгляни – Мы припомним с тобой наши звёздные дни. Олимпийский бал Наши сердца обвенчал!

Проверь свои знания

Кто автор этих строк?

Я лежал на постели — но мне не спалось. Забота грызла меня; тяжелые, утомительно однообразные думы медленно проходили в уме моем, подобно сплошной цепи туманных облаков, безостановочно ползущих в ненастный день по вершинам сырых холмов.

Ах! я любил тогда безнадежной, горестной любовью, какою можно любить лишь под снегом и холодом годов, когда сердце, не затронутое жизнию, осталось… не молодым! нет… но ненужно и напрасно моложавым.

Белесоватым пятном стоял передо мною призрак окна; все предметы в комнате смутно виднелись: они казались еще неподвижнее и тише в дымчатом полусвете раннего летнего утра. Я посмотрел на часы: было без четверти три часа. И за стенами дома чувствовалась та же неподвижность… И роса, целое море росы!

А в этой росе, в саду, под самым моим окном уже пел, свистал, тюрюлюкал — немолчно, громко, самоуверенно — черный дрозд. Переливчатые звуки проникали в мою затихшую комнату, наполняли ее всю, наполняли мой слух, мою голову, отягченную сухостью бессонницы, горечью болезненных дум.