Баллада о двадцати шести (С любовью прекрасному художнику Якулову)

Пой песню, поэт, Пой. Ситец неба такой Голубой. Море тоже рокочет Песнь. Их было 26. 26 их было, 26. Их могилы пескам Не занесть. Не забудет никто Их расстрел На 207-ой Версте. Там за морем гуляет Туман. Видишь, встал из песка Шаумян. Над пустыней костлявый Стук. Вон еще 50 Рук Вылезают, стирая Плеснь. 26 их было, 26. Кто с прострелом в груди, Кто в боку, Говорят: “Нам пора в Баку — Мы посмотрим, Пока есть туман, Как живет Азербайджан”. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Ночь, как дыню, Катит луну. Море в берег Струит волну. Вот в такую же ночь И туман Расстрелял их Отряд англичан. Коммунизм — Знамя всех свобод. Ураганом вскипел Народ. На империю встали В ряд И крестьянин И пролетарьят. Там, в России, Дворянский бич Был наш строгий отец Ильич. А на Востоке Здесь Их было 26. Все помнят, конечно, Тот, 18-ый, несчастный Год. Тогда буржуа Всех стран 117 Обстреливали Азербайджан. Тяжел был Коммуне Удар. Не вынес сей край И пал, Но жутче всем было Весть Услышать Про 26. В пески, что как плавленый Воск, Свезли их За Красноводск, И кто саблей, Кто пулей в бок — Всех сложили на желтый Песок. 26 их было, 26. Их могилы пескам Не занесть. Не забудет никто Их расстрел На 207-ой Версте. Там за морем гуляет Туман. Видишь, встал из песка Шаумян. Над пустыней костлявый Стук. Вон еще 50 Рук Вылезают, стирая Плеснь. 26 их было, 26. . . . . . . . . . . . . . Ночь как будто сегодня Бледней. Над Баку 26 теней. Теней этих 26. О них наша боль И песнь. То не ветер шумит, Не туман. Слышишь, как говорит Шаумян: “Джапаридзе! Иль я ослеп? Посмотри: У рабочих хлеб. Нефть как черная Кровь земли. Паровозы кругом… Корабли… И во все корабли, В поезда Вбита красная наша Звезда”. Джапаридзе в ответ: “Да, есть. Это очень приятная Весть. Значит, крепко рабочий Класс Держит в цепких руках Кавказ. Ночь, как дыню, Катит луну. Море в берег Струит волну. Вот в такую же ночь И туман Расстрелял нас Отряд англичан”. Коммунизм — Знамя всех свобод. Ураганом вскипел Народ. На империю встали В ряд И крестьянин И пролетарьят. Там, в России, Дворянский бич Был наш строгий отец Ильич. А на Востоке, Здесь, 26 их было, 26. . . . . . . . . . . . . . Свет небес все синей И синей. Молкнет говор Дорогих теней. Кто в висок прострелен, А кто в грудь. К Ахч-Куйме Их обратный путь… Пой, поэт, песню, Пой, Ситец неба такой 121 Голубой. Море тоже рокочет Песнь — 26 их было, 26.