Октоих

О родина, счастливый И неисходный час! Нет лучше, нет красивей Твоих коровьих глаз. Тебе, твоим туманам И овцам на полях, Несу, как сноп овсяный, Я солнце на руках. Святись преполовеньем И рождеством святись, Чтоб жаждущие бденья Извечьем напились. Плечьми трясем мы небо, Руками зыбим мрак И в тощий колос хлеба Вдыхаем звездный злак. О Русь, о степь и ветры, И ты, мой отчий дом! На золотой повети Гнездится вешний гром. Овсом мы кормим бурю, Молитвой поим дол, И пашню голубую Нам пашет разум-вол. И ни единый камень, Через пращу и лук, Не подобьет над нами Подъятье Божьих рук. 2 «О Дево Мария! — Поют небеса.— На нивы златые Пролей волоса. Омой наши лица Рукою земли. С-за гор вереницей Плывут корабли. В них души усопших И память веков. О горе, кто ропщет, Не снявши оков! Кричащему в мраке И бьющему лбом Под тайные знаки Мы врат не сомкнем. Но сгибни, кто вышел И узрел лишь миг! Мы облачной крышей Придавим слепых». 3 О Боже, Боже, Ты ль Качаешь землю в снах? Созвездий светит пыль На наших волосах. Шумит небесный кедр Через туман и ров, И на долину бед Спадают шишки слов. Поют они о днях Иных земель и вод, Где на тугих ветвях Кусал их лунный рот. И шепчут про кусты Непроходимых рощ, Где пляшет, сняв порты, Златоколенный дождь. 4 Осанна в вышних! Холмы поют про рай. И в том раю я вижу Тебя, мой отчий край. Под Маврикийским дубом Сидит мой рыжий дед, И светит его шуба Горохом частых звезд. И та кошачья шапка, Что в праздник он носил, Глядит, как месяц, зябко На снег родных могил. С холмов кричу я деду: «О отче, отзовись…» Но тихо дремлют кедры, Обвесив сучья вниз. Не долетает голос В его далекий брег… Но чу! Звенит, как колос, С земли растущий снег: «Восстань, прозри и вижди! Неосказуем рок. Кто всё живит и зиждет — Тот знает час и срок. Вострубят Божьи клики Огнем и бурей труб, И облак желтоклыкий Прокусит млечный пуп. И вывалится чрево Испепелить бразды… Но тот, кто мыслил Девой, Взойдет в корабль звезды».