Дозор (из Мицкевича)

От садового входа впопыхах воевода В дом вбежал, — еле дух переводит; Дернул занавес, — что же? глядь на женино ложе — Задрожал, — никого не находит. Он поник головою и дрожащей рукой Сивый ус покрутил он угрюмо; Взором ложе окинул, рукава в тыл закинул, И позвал казака он Наума. «Гей, ты, хамово племя! Отчего в это время У ворот ни собаки, ни дворни? Снимешь сумку барсучью и винтовку гайдучью Да с крюка карабин мой проворней.» Взяли ружья, помчались, до ограды подкрались, Где беседка стоит садовая. На скамейке из дерна что-то бело и черно: То сидела жена молодая. Белой ручки перстами, скрывши очи кудрями, Грудь сорочкой она прикрывала, А другою рукою от колен пред собою Плечи юноши прочь отклоняла. Тот, к ногам преклоненный, говорит ей, смущенный, «Так конец и любви, и надежде! Так за эти объятья, за твои рукожатья Заплатил воевода уж прежде! Сколько лет я вздыхаю, той же страстью сгораю, — И удел мой страдать бесконечно! Не любил, не страдал он, лишь казной побряцал он, — И ты всё ему предала вечно. Он — что ночь — властелином, на пуху лебедином Старый лоб к этим персям склоняет И с ланит воспаленных и с кудрей благовонных Мне запретную сладость впивает. Я ж, коня оседлавши, чуть луну увидавши, Тороплюся по хладу ненастья, Чтоб встречаться стенаньем и прощаться желаньем Доброй ночи и долгого счастья.» Не пленивши ей слуха, верно, шепчет ей в ухо Он иные мольбы и заклятья, Что она без движенья и полна упоенья Пала к милому тихо в объятья. С казаком воевода ладят с первого взвода И патроны из сумки достали, И скусили зубами, и в стволы шомполами Порох с пулями плотно загнали. «Пан, — казак замечает, — бес какой-то мешает: Не бывать в этом выстреле толку. Я, курок нажимавши, сыпал мимо, дрожавши, И слеза покатилась на полку.» — «Ты, гайдук, стал калякать? Научу тебя плакать, Только слово промолвить осмелься! Всыпь на полку, да живо! сдерни ногтем огниво, И той женщине в лоб ты прицелься. Выше, враправо, до разу, моего жди приказу! Молодца-то при первом наводе…» Но казак не дождался, громко выстрел раздался И прямехонько в лоб — воеводе.