Волки. Рождественский рассказ

В праздник, вечером, с женою Возвращался поп Степан, И везли они с собою Подаянья христиан. Нынче милостиво небо, — Велика Степана треба; Из-под полости саней Видны головы гусей, Зайцев трубчатые уши, Перья пестрых петухов И меж них свиные туши — Дар богатых мужиков. Тих и легок бег савраски… Дремлют сонные поля, Лес белеет, точно в сказке, Из сквозного хрусталя Полумесяц в мгле морозной Тихо бродит степью звездной И сквозь мглу мороза льет Мертвый свет на мертвый лед. Поп Степан, любуясь высью, Едет, страх в душе тая; Завернувшись в шубу лисью, Тараторит попадья. — Ну, уж кум Иван — скупенек, Дал нам зайца одного, А ведь, молвят, куры денег Не клевали у него! Да и тетушка Маруся Подарила только гуся, А могла бы, ей-же-ей, Раздобриться пощедрей. Скуп и старый Агафоныч, Не введет себя в изъян… — Что ты брехаешь за полночь! — Гневно басит поп Степан. Едут дальше. Злее стужа; В белом инее шлея На савраске… Возле мужа Тихо дремлет попадья. Вдруг савраска захрапела И попятилась несмело, И, ушами шевеля, В страхе смотрит на поля. Сам отец Степан в испуге Озирается кругом… «Волки!» — шепчет он супруге, Осеняяся крестом. В самом деле, на опушке Низкорослого леска Пять волков сидят, друг дружке Грея тощие бока. И пушистыми хвостами, В ожидании гостей, Разметают снег полей. Их глаза горят, как свечи, В очарованной глуши. До села еще далече, На дороге — ни души! И, внезапной встречи труся, Умоляет попадья: «Степа, Степа, брось им гуся, А уж зайца брошу я!» — «- Ах ты Господи Исусе, Не спасут от смерти гуси, Если праведный Господь Позабудет нашу плоть!» — Говорит Степан, вздыхая. Все ж берет он двух гусей, И летят они, мелькая, На холодный снег полей. Угостившись данью жалкой, Волки дружною рысцой Вновь бегут дорогой яркой За поповскою четой. Пять тен