Звезда

Ты не спрашивай, друг! Как мой долгий досуг В тишине провожу: Я сижу и гляжу Далеко в высоту; День пришел и исчез, И покатость небес В голубую тафту, Мне неведомо, кто одевает, И на той высоте, В голубой пустоте Бриллиант одинокий сияет: Он дрожит и горит, Он меня веселит, Он меня в свой эдем зазывает. И к нему я парю И ему говорю: «О! светочь дивная годины полуночной! Кто ты? Цветок в невидимом венце, Алмаз в святом небес кольце, Иль искра вечности бессрочной? Мне говорят: ты плавающий мир; Твои моря — лазурь; твой океан — эфир… О божья дочь! ты выше бед и рока, Ты выше смерти и скорбей: И не дойдет дыхание порока До голубых твоих зыбей! И что тебе земные наши годы? Ты скольких царств судьбу пережила! Как искры, вихрились и гаснули народы, А ты, как жизнь бессмертная, цела!» Так с звездой говорю, И дрожу, и горю В непонятном души упоенье; И весь полон я дум, И не слышен мне шум, Ни раздор, ни земное волненье… Там мечами звенят, И народы кипят, И везде мятежи и движенья; Бодро, легкой стопой, Непробитой тропой, Молодые спешат поколенья, — Огневые глаза И в устах их гроза; Они рвут ослабевшие звенья Связей ветхих, земных, И желают иных Наслаждений, и мук, и деяний. И разбит и забыт Праотеческий быт, И обломков былого — преданий Жадно ищет поэт… Ускорился полет И событий и лет, Всякий смотрит и ждет… Невозможного нет: Обновляется свет Средь тоски и неясных желаний… Но я тихо сижу, Я судьбы не сужу И на небо гляжу До поры, как мечты и надежды, Зароясь с вышины, Обаяньем полны, Закрывают мне томные вежды.