Восточный крестьянин

Весь от солнца темно-рыжий, Весь иссохший с рук до ног, Он стоит в болотной жиже, Он от зноя изнемог. Сверху жжет, а снизу мочит, Спину мокрую согнув, Он с рассвета вплоть до ночи Рис сажает по зерну. Тяжесть в членах онемелых, Задурманил пар воды, Но от зерен этих белых Будут новые пуды. За двенадцатичасовый Нестерпимый этот труд Недоваренного плова В полдень горсть ему дадут. И стаканчик чаю малый Самоварщик полевой Даст устам его усталым, Сам от зноя чуть живой. По садам сверкают розы. Зацветают миндали, Ветер запахом мимозы Веет где-то там, вдали. Ты ж опять в свое болото Из-под плетки торопись, Чтоб смертельною работой Добывать для сытых рис. Рису много! Зорким оком Не окинешь всех полян! Но — велик аллах с пророком!— Всей землей владеет хан! Он насыпал рис в коробки, И навьюченный амбал, Как верблюд, немой и робкий, В порт, согнувшись, побежал. Там на черном клюве-кране, Неприступен и угрюм, Рис поднимет англичанин И опустит в жадный трюм. Кто-то новые мильоны Занесет себе в доход, И опять в свой пар зеленый Раб с проклятьями бредет. Но в горах, в долинах сонных, Как ручей, бежит молва: У народов угнетенных Есть отечество — Москва.