Сцена из драмы

Петр Ан[дреевич] Дитя мое любезное, <Наташа>! {*} Оставь шитье, узоры кружевные: Не выряжать тебе красы своей На светлых праздниках. Не выезжать С боярами, князьями. Было время: Ласкают и манят тебя с собой И мчат в богато-убранной карете. А ныне знать, вельможи — где они?… Тот князь, твой восприемник от купели? Его жена? Родня? Исчезли все! Их пышные хоромы опустели. Когда слыла веселою Москва, Они роились в ней. Палаты их Блистали разноцветными огнями… Теперь, когда у стен ее враги, Бессчастные рассыпалися дети, Напрасно ждет защитников; сыны, Как ласточки, вспорхнули с теплых гнезд И предали их бурям в расхищенье. Ты из житья роскошного обратно В убогий дом отцовский отдана, А мне куда с тобой?… Куда укрыться? И если б мог бежать отселе я, Нет! нет!… Не оторвался б от тебя, О матерь наша, мать России всей, Кормилица моя, моих детей! В тебе я мирно пожил, видел счастье, — В тебе и гроб найду. Мой друг, <Наташа>, {*} Гроза над нами носится, — потерпим, И с верою вдадимся той судьбе, Которую господь нам уготовил. Грустна, грустна!… О ком же плачешь ты? О прежних ли подругах и забавах? Наташа Ах, батюшка! Я плачу не о том! Теперь не та пора… (Рыдает) Петр Ан[дреевич] И те ли времена? О брате что ли? Наш Алексей… Даруй ему господь Со славой устоять на ратном поле. Мне всё твердит: он будет жив. Наташа Нет, батюшка, я плачу не об нем., (Рыдает пуще прежнего) Петр Ан[дреевич] Когда же ты о родине печальна, Рыдай, мое дитя, — и для тебя Отрадного я слова не имею. Бывало, на душе кручинно, — посох в руки, С тобою сердцу легче, всё забыто… Утешенный я приходил домой. Бывало, посетишь и ты меня, отца, Обнимешь, всё осмотришь… угол мой На полгода весельем просветится… А ныне вместе мы, и ним не легче! Москва! Москва! О, до чего я дожил!… (Растворяет окно) ___________________ {* В первопечатном тексте — Надежда. — Ред.}