Э-э, Ы-ым, весь в поту

«Э-э! Ы-ым!» — весь в поту, Понукает вола серорогого, И ныряет соха выдрой в топкое логово. Весенний кисель жевали и ели зубы сохи деревянной Бык гордился дородною складкой на шее И могучим холмом на шее могучей, Чтобы пленять им коров, И рога перенял у юного месяца, Когда тот блестит над темным вечерним холмом. Другой — отдыхал, Черно-синий, с холмом на шее, с горбом Стоял он, вор черно-синей тени от дерева, С нею сливаясь. Жабы усердно молились, работая в большие пузыри, Точно трубач в рог, Надув ушей перепонки, раздув белые шары. Толстый священник сидел впереди, Глаза золотые навыкате, И книгу погоды читал. Черепахи вытягивали шеи, точно удивленные, Точно чем<-то> в этом мире изумленные, протянутые к тайне. Весенних запахов и ветров пулемет — Очнись, мыслитель, есть и что-то — В нахмуренные лбы и ноздри, Ноздри пленяя пулями красоты обоняния, Стучал проворно «ту-ту-ту». Цветы вели бои, воздушные бои пыльцой, Сражались пальбою пушечных запахов, Билися битвами запахов: Кто медовее — будет тот победитель. И давали уроки другой войны И запахов весенний пулемет, И вечер, точно первосвященник зари. Битвами запаха бились цветы, Летали душистые пули. И было согласное и могучее пение жаб В честь ясной погоды. Люди, учитесь новой войне, Где выстрелы сладкого воздуха, Окопы из брачных цветов, Медового неба стрельба, боевые приказы. И вздымались молитвенниками, Богослужебными книгами пузыри У квакавших громко лягушек, Набожных, как всегда вечерами при тихой погоде.