Голус

…Я царский сын. Взгляни ж: от ветхости истлела Моя, давно скитальческая, обувь, Но смуглые нежны еще ланиты — Востока неизменное наследье. В глазах — какая грусть, и сколько в них презренья! В моей глуби все океаны тонут, И слезы все — в одной моей слезе. Все реки горестей в мое впадают море, И все-таки оно еще не полно. В котомке у меня такие родословья, Какими ни один вельможа похвалиться Не может никогда. И многие народы Обязаны мне властию, величьем, Победами, богатством, славой царств. Здесь на пергаменте записаны долги Слезой и кровью моего народа. Здесь Сафаоф писал, и Моисей скрепил. Свидетелями были — твой Спаситель, Пророк Аравии и все провидцы Божьи. ……… Я — пасынок земли, вельможа разоренный — Как я потребую назад свои богатства, С кого взыщу сокровища души? По всем тропам, по всем большим дорогам Напрасно я искал себе путей. В ворота всех судов стучался я: никто Награбленных не отдает сокровищ. ……… И видел я: Во прахе всех дорог, в грабительских вертепах, В потоке всех времен и в смене поколений Разбросаны сокровища мои. И с каждым шагом видел я: в грязи — Вся сила духа, что досталась мне В наследие от многих поколений; Из храма каждого мне слышен голос Бога, Из леса каждого звучит мне песня жизни, — Но слушать мне нельзя, на всем лежит запрет. В высоких замках, утром озлащенных, В окошке каждом, где горит огонь, Моих героев вижу, вижу предков, — Моей страны, моих надежд осколки, — И все они, увы, чужим покрыты прахом, Все в образах мне предстают суровых И с чуждым гневом смотрят на меня. И даже к их ногам упасть я не могу, Чтоб лобызать края святых одежд, Благоухающих куреньями… Я видел Хоть я еще живу — раб духа моего И мудрости моей стал господином. А знаешь ты раба, который господину Наследовал? Земля дрожит под ним, Когда он воцаряется. Вовеки Мне не простят рабы своих воспоминаний О грязной луже той, где родились они. Мой каждый шаг напоминает им Их низкое рожденье. Древний путь мой — Зерцало вечное их преступлений. Знак Каина на лбу у всех народов, Знак подлости, кровавое пятно На сердце мира. И глубоко въелся Тот страшный знак, и смыть его нельзя Ни пламенем, ни кровью, ни водою Крещения… ……… Презренье, горделивое презренье Рабам рабов, вознесшихся высоко! Покуда сердце бьется, не возьму Их жалкой красоты, законов их лукавых За свитки, опороченные ими. В упадочном и дряхлом этом мире — Презренье им! Презренью моему Воздайте честь: оно в моих мехах — Как старое вино, сок сорока столетий. Очищено оно и выдержано крепко, Вино тысячелетнее мое… Отравятся им маленькие души, И слабый мозг не вынесет его, Не помутясь, не потеряв сознанья. Не молодым народам пить его, Не новым племенам, не первенцам природы, Которые вчера лишь из яйца Успели вылупиться. Чистый, крепкий, Мой винный сок — не им… Но ненависть ко мне Бессильна выплеснуть его из мира… Презрение мое! Тебя благословляю: Доныне ты меня питало и хранило. Меня возненавидел мир. Он избавленья Не признает, которое несу я. И вот, от жажды бледный, я стою Пред родником живым. Расколотое, пусто Мое ведро. Мной этот мир отвергнут С неправой справедливостью его. И если сам Господь, отчаявшийся, древний, Придет и скажет мне: «Я стар, Я не могу Тебя хранить в боях, сломай Мои печати, Последний свиток разорви, смирись!» — Я не смирюсь. И на Него ожесточился я! И если будет день, и смерть ко мне придет, Смерть безнадежного народа моего, — Тогда, клянусь, не смертью жалких смертных Погибну я! Вся мощь моей души, все тайное презренье В последнем мятеже зальют весь мир. На лапах мощных мой воспрянет лев, Сей древний знак моих заветных свитков… Венчанную главу подняв, тряхнет он гривой, И зарычит Рычаньем льва, что малым, слабым львенком Похищен из родимой кущи, Из пламенных пустынь, от золотых песков И ловчим злым навеки заточен На севере, в туманах и снегах. Эй, северный медведь, поберегись тогда! Счастлив тогда медведь, что в темноте берлоги Укрылся — и сопит, сося большую лапу. Коль Божий лев умрет — умрет он в груде трупов, Меж тел растерзанных его взметнется грива! Вот как умрет великий лев Егуда! И волосы народов станут дыбом, Когда они узнают, как погиб Последний иудей…