Ты не расслышала, а я не повторил

И разве мог бы я, о посуди сама, В твои глаза взглянуть и не сойти с ума. «Сады». 1921 г. 1 И. О. Ты не расслышала, а я не повторил. Был Петербург, апрель, закатный час, Сиянье, волны, каменные львы… И ветерок с Невы Договорил за нас. Ты улыбалась. Ты не поняла, Что будет с нами, что нас ждет. Черемуха в твоих руках цвела… Вот наша жизнь прошла, А это не пройдет. 2 И. О. Распыленный мильоном мельчайших частиц В ледяном, безвоздушном, бездушном эфире, Где ни солнца, ни звезд, ни деревьев, ни птиц, Я вернусь — отраженьем — в потерянном мире. И опять, в романтическом Летнем Саду, В голубой белизне петербургского мая, По пустынным аллеям неслышно пройду, Драгоценные плечи твои обнимая. 3 И. О. Вся сиянье, вся непостоянство, Как осколок погибшей звезды — Ты заброшена в наше пространство, Где тебе даже звезды чужды. И летишь — в никуда, ниоткуда — Обреченная вечно грустить, Отрицать невозможное чудо И бояться его пропустить. 4 И. О. Отзовись, кукушечка, яблочко, змееныш, Весточка, царапинка, снежинка, ручек. Нежности последыш, нелепости приемыш. Кофе-чае-сахарный потерянный паек. Отзовись, очухайся, пошевелись спросонок, В одеяльной одури, в подушечной глуши. Белочка, метелочка, косточка, утенок, Ленточкой, веревочкой, чулочком задуши. Отзовись, пожалуйста. Да нет — не отзовется. Ну и делать нечего. Проживем и так. Из огня да в полымя. Где тонко, там и рвется. Палочка-стукалочка, полушка-четвертак. 5 И. О. …Мне всегда открывается та же Залитая чернилом страница… И. Анненский Может быть, умру я в Ницце, Может быть, умру в Париже, Может быть, в моей стране. Для чего же о странице Неизбежной, черно-рыжей Постоянно думать мне! В голубом дыханьи моря, В ледяных стаканах пива (Тех, что мы сейчас допьем) — Пена счастья — волны горя, Над могилами крапива, Штора на окне твоем. Вот ее колышет воздух И из комнаты уносит Наше зыбкое тепло, То, что растворится в звездах, То, о чем никто не спросит, То, что было и прошло.