В Спарте

Царь Клеомен никак не мог решиться, он матери открыть боялся правду — условье соглашенья с Птолемеем: заложницей проследовать в Египет ей надлежит, вслед за детьми, — как низко, как недостойно такое требовать. Он приходил, но так и не решался. Он начинал и тотчас осекался. Но и без слов все поняла царица (ее давно достигли пересуды), и сыну помогла она открыться, со смехом приняла она условье, сказав, что безгранично рада счастью и в старости полезной быть для Спарты. А униженье — стоит ли об этом? Откуда этим выскочкам Лагидам знать, что такое гордый дух спартанский, — нет, не под силу никаким обидам унизить Величайшую из Женщин, царицу — мать спартанского царя.