Джон Рид

Вот Смольный институт… Под меловым карнизом уж много лет идут столетья коммунизма. И тут стоял Джон Рид. И кажется, опять он. Блокнот его открыт. Октябрь ему понятен. Понятен дым костров, понятен каждый митинг, и Ленин с первых слов понятен, вы поймите, американцы! Джон нас понял с полувзгляда. Такими вот, как он, вам бы гордиться надо! По-летнему раскрыт его рубашки ворот. Сквозь патрули Джон Рид проходит через город. Толпою Летний сад заполнен до обочин. Садится самосад он покурить с рабочим. А рядом крик с трибун. — Спасите Русь от хама! Встал большевицкий гунн!- ораторствует дама. Через плечо пальто — и в Смольный, там — горнило. Рид разобрался, кто — Керенский, кто — Корнилов… Америка! Твой сын нас понял с полувзгляда. Таким, как он один, тебе гордиться надо! Впервые в равелин до камеры конечной министров провели… Насилие? Конечно! Буржуев гонят вниз, ко всем чертям собачьим! Но так начнется жизнь, лишь так, и не иначе. С насилия! С атак! С дыр в красоте ампира! Начнется только так все будущее мира. Так думал и Джон Рид, слагая строки скорые. Блокнот его раскрыт на первых днях истории. Америка! Твой сын не подкачал, не выдал. Из-за штыкастых спин он солнце мира видел! Что может быть ценней души, не знавшей фальши? А наши Десять дней мир потрясают дальше!..