Ода. Блаженство

Зефир с ракитников пушистых Аврорин бисер[1] осыпал; На озере в зыбях струистых Всходящий солнца луч играл. То с резвой ветерков станицей Он по водам мелькал зарницей; То молнией вился в травах; То на пестреющих цветах Он в ярких искрах рассыпался — И луг, казалось, загорался. Проснувшись, ручеек играет В янтарных гладких берегах: То пену в жемчуг рассыпает На золотых своих кудрях И гордо по кремешкам льется, Иль между роз украдкой вьется, Им на ушко любовь журчит; То, закатясь в лесок, молчит И под столетним дубом дремлет, Иль соловьиным песням внемлет. За перлов облак закатился, Взвиваясь, жавронок стрелой — И громкий, звонкий свист разлился Под твердью светлоголубой. Граждане чистых вод безмолвны, Играя, рассекают волны, В весельи встретя новый день; Приятный свет, густая тень, Давая вольный путь отраде, Манят иль к пользе, иль к прохладе, Везде природы совершенство Луч осветил всходяща дня; Всё чувствует свое блаженство, Всё веселится вкруг меня, Всё видит счастье под ногами, Не гонится за ним морями: Никто от счастья не далек. Один лишь только человек, Гордясь свободой без свободы, Блаженства ищет вне природы. Ему лишь свод небесный низок, Тесна обширность дальних стран; Ему от юга север близок И мелок грозный океан. Среди богатства — нищ и беден, Средь пользы — ядовит и вреден. Он тем не сыт в алчбе своей, Чего довольно твари всей. Природа рай ему готовит — Он в нем ужасный ад становит. Ему весна целебны травы Со ароматом в дань несет, И гряды с овощем кудрявы Горяще лето в дар дает. Там осень нивы позлащает И в дар ему их посвящает; Сбирая виноград в полях, Шампанско пенит в хрусталях; Очистя воздух, смешан с ядом, Зима ему полезна хладом. Но он дары их презирает И мочною своей рукой Земли утробу раздирает, Во ад спускается живой, Геенну дерзостью смущает И нагло тамо похищает У фурий корень страшных бед — Пороки в золоте несет, В селитре лютые пожары, В меди громовые удары. И се он в громах гибель мещет, Куда его достигнет взор; Природа там его трепещет, Сердца трясутся крепких гор. Напрасно лев в леса дремучи, Напрасно ястреб в темны тучи Скрывают в робости свой след; Для сил его пределов нет. Он в небесах орлу опасен, Он киту в безднах вод ужасен. Ужасен — и в развратной воле, Себе чтя тесным царством свет, Чтоб расширить свою власть боле. Полки бессмертных создает, Превыше звезд их ставит троны — И пишет им свои законы; Хвалясь, что сонм его богов, Держа в руках судьбу миров, Ему в угодность светом блещет, Низводит дождь и громы мещет. Но в мыслях гордых возносяся, Среди богов свой ставя трон И с ними молнией деляся, Ужели стал счастливей он? Ужель их рай, мечтой рожденный, Блаженством, счастьем насажденный, Приближить к сердцу не возмог? Или его всемощный бог, Который мир из благ составил, В его лишь сердце зло оставил? Так, он один страдать назначен Из чувствующих тварей всех; В лучах блестящей славы мрачен, Уныл в объятиях утех, Среди забав тосклив и скучен, На троне с рабством неразлучен. На что ни кинет мрачный взгляд, Изо всего сосет лишь яд; Одних мечтаний ложных жаждет — И между благ в несчастьи страждет. Ему покой и радость чужды: Рождён желаньями кипеть. Его отрада — множить нужды, Его мученье — их терпеть. Средь брани ищет он покою; Среди покоя — алчет бою; В неволе — враг земных богов; На воле — ищет злых оков; Он в будущем лишь счастье видит И в настоящем ненавидит. Так странник, ночью, в час погоды, Когда вихрь корни рвет древес, И в бездны с гор бьют шумны воды, Под черной тучей воет лес, Почтя селенья близка знаком Огонь, рожден истлевшим злаком, К нему стремится, всё презрев — И колкий терн и тигров рев; А свет, сей свет ему любезный, Манит на край бездонной бездны. Но где ж блаженство обитает, Когда его в природе нет? Где царство, кое он мечтает? Где сей манящий чувства свет?— Вещают нам — вне протяженья, Где чувство есть, а нет движенья.[2] Очисти смертный разум твой, Взгляни — твой рай перед тобой, Тебя одна лишь гордость мучит; Природа быть счастливым учит. Имея разум ослепленный И цену слаб вещей познать, Напрасно хочешь вне вселенной Свое ты счастье основать. Вотще свой рай ты удаляешь И новы благи вымышляешь. Умей ценить природы дар И, не взлетая, как Икар, Познай вещей ты совершенство — И ты себе найдешь блаженство.

[1]Аврорин бисер — роса. [2]Вещают нам — вне протяженья, Где чувство есть, а нет движенья — т. е. на том свете.