А на Невском всегда веселей

А на Невском всегда веселей: Так задуман и так он проложен, И ничем Елисейских полей Он не хуже, и в вечность продолжен И, сужаясь, на клин журавлей Он похож,- там, в начале его Остроклювый горит многогранник. Кем бы ни был ты, раб своего Духа пленного, путник ли, странник, Местный житель — с тобой ничего Не случится дурного, пока Ты на Невском, в ближайшее время… Многоглавая катит река Волны; вот оно — новое племя, Подошедшее издалека. Посреди этих женщин, мужчин, В этой праздничной спешке и лени И в сверканье зеркальных витрин Отражаются милые тени: Ты затерян, но ты — не один. Не назвать ли мне их? Но они В плащ укутались, лица закрыли,- Так боятся земной болтовни. Хоть бы веточку к нам захватили Из нетленной, блаженной тени! Три под землю ныряют реки, Знак беспамятства, символ забвенья, И выныривают, как строки Перенос и её продолженье. То-то рифмы точны и легки! Москвичи нас жалеют, вдали От столицы живущих,- не надо Нас жалеть, мы глупей бы могли Быть, живи мы в столице: награда Нам — сквозняк, на Неве — корабли. Одинокая мысль за столом, Без равненья на общую думу, Как сказал бы, мурановский дом Предпочтя петербургскому шуму, Баратынский, в смиренье земном. Сам собой замедляется шаг, И душа с ощущеньем согласна, Что нигде не намазано так Солнце жирно и щедро, как масло. Что вина, что обида? — пустяк! И звоню на Калужский, домой: ‘Всё бросай, превратим бестолковый День бесцельный в осмысленный’ — «Стой,- говоришь,- где стоишь, у Садовой. Я сейчас. Я бегу. Я с тобой».