Я скажу тебе, где хорошо

Я скажу тебе, где хорошо: хорошо в Амстердаме. Цеховые дома его узкие волноподобны. Я усилие сделал, чтоб вспомнить их: над головами Их лепные коньки белогривые море способны Заменить, на картине кипящее в буковой раме Золоченой, — видения наши горьки и подробны. Вспомнить что-нибудь трудно, труднее всего — по желанью. Упирается память: ей, видишь ли, проще в засаде Поджидать нас, пугая то Вишерой вдруг, то Любанью, Почему ее вспомнил сейчас, объясни, Бога ради! Дует ветер с Невы, тополя прижимаются к зданью. Я скажу тебе, где хорошо: хорошо в Ленинграде. Я скажу тебе, где хорошо: хорошо где нас нету. В Амстердаме поэтому лучше всего: у канала Мы не бродим, не топчемся, не покупаем газету, Не стремимся узнать из нее: что бы нас доконало? Я стоял над водой: все равно, что заглядывал в Лету. В Амстердаме нас нет — там и горе бы нас не достало. Я скажу тебе, где хорошо: хорошо, где нам плохо. Хорошо, где, к тебе поднимаясь навстречу с дивана, Произносят такие слова, как ‘страна’ и ‘эпоха’, — И не стыдно тому, кто их вслух произносит, не странно, И всерьез отвечая на них, не боишься подвоха, И болят они, как нанесенная в юности рана.